Даже в осмеянном разговоре двух американских дипломатов о ситуации на Украине очевидны нотки реализма. Признаемся честно: разве Виктория Нуланд , один из участников разговора, была неправа в своих резких оценках ЕС? Да, конечно, она прежде всего обеспечивает интересы США. Но она и не обязана учитывать интересы каких-либо других стран, кроме США. А как мы все теперь понимаем, оценки Нуланд были вполне здравыми, а выстраиваемая схема хоть как-то учитывала российскую позицию, чего нельзя сказать о наших европейских друзьях. Если смотреть на ситуацию трезво, то именно США, при всем нежелании идти на какое-либо взаимодействие с Россией, стремились не допустить дальнейшего усиления радикалов. В то время как ЕС сделал откровенную ставку именно на бандеровцев. Пример Украины ценен тем, что сравнительно аккуратное поведение США случилось в ситуации, когда руки у Вашингтона были практически развязаны: никаких фундаментальных интересов у США на Украине нет.
Еще более аккуратными США становятся там, где присутствуют их серьезные интересы. Например, в ситуации вокруг иранской ядерной программы и в целом Ирана. Да и в полемике вокруг Сирии Вашингтон в действительности сдерживал европейцев, прежде всего французов, бежавших впереди паровоза в надежде получить еще толику денег арабских нефтяных монархий.
Иными словами, с США говорить можно и нужно. Они слушают и умеют при определенных условиях услышать. С Евросоюзом же говорить невозможно: Европа Россию не слушает и не слышит уже не первый год. А главное, как показал опыт последних двух лет, если с США предметов для разговора все больше и больше, то с ЕС тем для обсуждения все меньше и меньше.
Покинувший Россию Майкл Макфол не смог, а скорее не захотел объяснить в Вашингтоне, какие глубинные изменения произошли за последние годы в нашей стране
Фото: РИА Новости
Для любителей погорячее можно и «перевернуть монетку». По гамбургскому счету, что плохого нам может сделать Евросоюз? В сущности, ничего. Почти любое его действие против России будет наносить не меньший вред погрязшей в экономических и социальных проблемах Европе. А в ряде случаев даже приносить России пользу. В конечном счете никто, кроме Евросоюза, не сможет быстро и последовательно ссадить Россию с пресловутой нефтяной иглы.
Напротив, у США масса возможностей наносить удары по реальным интересам и позициям России, причем удары болезненные. А главное, США на сегодняшний день имеют возможность выбирать направление таких ударов. Это может быть и Центральная Азия, и Кавказ, и Дальний Восток, где вблизи границ России уже несколько лет тлеет конфликт потенциально мирового уровня. О ситуации в области противодействия терроризму и говорить нечего. Даже самому антиамерикански настроенному наблюдателю очевидно, что, если бы не сохраняющиеся точки соприкосновения между Россией и США, наши взаимоотношения с Саудовской Аравией в антитеррористическом контексте были бы существенно более острыми.
И это не считая возможностей экономического давления США на Россию, которые, мягко говоря, очень велики. Не менее велики и возможности США стимулировать центробежные тенденции в России, хотя и в данном случае европейский след куда более очевиден.
Стоит ли, учитывая все эти уязвимости, доводить дело до прямой конфронтации, особенно принимая во внимание относительную незначительность даже потенциальных дивидендов? Совершенно очевидно, что прямая конфронтация с США возможна только там и тогда, где и когда задеты действительно жизненно важные интересы нашей страны.
Так зачем же мы — и на уровне государства, и на уровне политической и научной элиты — раз за разом назначаем США в свои главные противники? Почему же мы продолжаем жить в мире иллюзий о хорошей Европе и плохих США?
В плену геополитических конструкций
Плохую службу России сослужила геополитика. В начале 1990-х умы российских аналитиков и политологов заполонили многочисленные концепции противоборства «континентальных» и «атлантических» союзов. Основой «континентального» блока были Германия и Россия. Эти умозаключения были до предела умозрительны и не базировались ни на чем серьезном, кроме концепций минимум столетней давности. Но постоянное обсуждение перспектив «континентального союза», даже если оно сопровождалось критическими комментариями, навязало нашим политикам определенные стереотипы.
Концепция «Европы от Атлантики до Владивостока» и взаимодополняющего партнерства России и Большой Германии красива. Но много ли мы видели за последние двадцать лет практических событий, которые хотя бы частично подтверждали эту концепцию? Увы. Раз за разом, прикрываясь разговорами о стратегическом партнерстве с Россией, Европа инициировала процессы, которые были поначалу скрыто, а теперь уже и откровенно направлены против экономических и политических интересов России.
Но мы в России с упорством, достойным сильно лучшего применения, продолжали тешить себя надеждами на появление из недр германской элиты каких-то «новых правых», «евразийцев» и прочих групп, заинтересованных в партнерстве с Россией. Совершенно не замечая, что современная Германия — единственная реальная основа современной единой Европы — это далеко не та почти идиллическая хаусхоферовская Mitteleuropa, а агрессивный, в том числе и потому, что в прошлом униженный, хищник, уже обглодавший всех своих соседей и партнеров по европейскому концерту и явно не насытившийся.
При этом «мировой остров» — Соединенные Штаты — явно находится в состоянии стратегической обороны. «Стратегическая оборона» не означает изоляционизма, который для США невозможен ни политически, ни экономически. Но это, безусловно, означает, что в своем мессианстве США будут сталкиваться со все большим количеством ограничений. Иными словами, чтобы оставаться формально единственной сверхдержавой, США придется договариваться с другими. Вопрос в том, с кем они будут договариваться. Пока у США получается «договариваться» с Европой, но, как показала ситуация на Украине, времена, когда это удавалось сделать на базе американской позиции, уходят в прошлое. А если у «фрау канцлерин» получится выйти без потери лица из танцев с бандеровцами в Киеве, то возможности у США еще более сократятся.
Встает вопрос о том, не стоит ли России стать тем, с кем следующие пятнадцать лет — а в современной политике это немало — США будут договариваться о своем «мировом господстве»?
Тактика против стратегии
Нельзя тешить себя иллюзиями стратегического партнерства и тем более союзничества с США. Ибо нет более страшной участи, чем стать американским союзником: Вашингтон всех своих союзников — от Хосни Мубарака до Наваза Шарифа , от Виктора Ющенко до Михаила Саакашвили — сдавал. На том стоит американская внешняя политика. Именно способность сдать любого союзника без каких-либо моральных издержек и сделала США единственной сверхдержавой. Не стоит ожидать и того, что Вашингтон будет постоянно заявлять о поддержке российской позиции в том или ином вопросе.
Наша политика в отношении США должна определяться анекдотом: вам с шашечками или доехать? Нам в данном конкретном случае нужно «доехать», при понимании того, что в мировой политике случаются ситуации, когда нужно «с шашечками». Иными словами, в условиях, когда у российско-американских отношений стратегического горизонта нет и еще долго не будет, его нужно заменить широким тактическим взаимодействием.
Чтобы «доехать», гораздо более привлекательным для России становится статус постоянного тактического союзника США. То есть государства, с которыми США вынуждены постоянно находиться в диалоге по тому или иному вопросу. В этом формате США будут вынуждены признавать за Россией наличие значимых интересов и значимых позиций. Нехотя, но признавать. Тут самое важное — сделать так, чтобы США нуждались в диалоге с Россией по как можно большему количеству вопросов, пусть даже внешне не самых значительных, но в каждый данный момент времени. Это, конечно, не исключит американской внешнеполитической игры против России, но сделает рамки этой игры более комфортными для нас и более предсказуемыми.