Элина довольно усмехнулась – на самом деле её меньше всего беспокоили бредни каких-то чужих, малообразованных бабок. А замуж в глубине души она вообще не особо хотела, предпочитая отношения полегче и повеселее… правда, если говорить откровенно, то в последний год она трахалась только со своей работой.
- Я тут подумала, что Анны Ивановны есть племянник… - начала вновь тетя, - он правда разведен. Но очень хороший парень.
- И платит алименты на двоих детей? – не удержалась Элина.
Вообще-то она не имела ничего против чужих детей и твердо была убеждена, что если папаша не платит алименты – человек он, мягко говоря, очень так себе. Но, зная тетиных кандидатов, была заранее уверена, что там ничего выйдет. К тому же она еще не пришла в себя после предыдущих смотрин.
- Нет, - смутилась тетя, - вообще-то на троих.
- Чудесно, - с сарказмом откликнулась Элина. – Слушай, дай мне выдохнуть, а? У меня сейчас очень сложное дело! Свалилось оно на меня через пятые руки, и следователь лепил его, откровенно спустя рукава. Там куча дыр – и я пытаюсь разобраться. Тут еще этого московского адвоката принесло, будь он неладен! Он заварил кашу с присяжными, а там одна старшина коллегии – журналистка Мишутина (слышала про такую?) чего стоит. Я каждый день, как на пороховой бочке! Сама бы я, конечно, вернула дело следователю, но мне не дадут это сделать. Придется прямо походу процесса пытаться выяснить, что там произошло.
- Да, да, - замахала руками тетка, явно не желая слушать, - у тебя вечно эта работа на первом месте! Линочка, я же для тебя стараюсь.
Самое паршивое, что это было правдой. Именно поэтому у Элины никак не хватало духу прекратить тетины попытки сосватать её – Татьяна всегда любила свою племянницу, баловала в детстве, принимала в гостях вместе с родителями… это были одни из лучших воспоминаний!
- Ну тетя, - тяжело вздохнула Элина.
- Кого ты там найдешь себе на работе? Пропитого, замотанного мента или родственничка твоих подсудимых? Адвокатишка что ли какой-нибудь попался… хоть плохонький, а все же получает он поболе этих. Ох, - тетка подперла подбородок кулаком, - умная ты слишком, Лина, в этом-то твоя и беда. Умная и жёсткая, да еще с погонами, а мужики таких не любят.
В ответ на сию речь Дашкова, выражая свое мнение о таких мужиках, презрительно прищурилась. Этим действием она невольно копировала Краснопольского, правда, у черноглазых подобный прищур получается более впечатляющим, а может такой выходит только у самого Игната… Черт! Она назвала Краснопольского по имени – совсем крыша едет!
- Чего это ты в стену уставилась? – с подозрением спросила тетя.
Элина быстро вернулась в реальность и поспешно придумала отмазку:
- Да вот что-то задумалась – не переклеить ли обои.
Татьяна, обожающая ремонты, немедленно переключилась на столь жаркую тему. Клеопатра поняла, что ничего интересного больше не произойдет, положила голову на лапы и довольно засопела.
[1] Сначала кандидатам в присяжные могут быть объявлены мотивированные отводы по какой-либо причине. А потом у каждой стороны есть право на немотивированный отвод – без оглашения (т.е. тайно и молча) сначала сторона обвинения, потом сторона защиты вычеркивают по одной фамилии из общего списка.
Глава 8
Игнат лежал на широкой кровати и курил прямо в спальне, что позволял себе не часто. Слева на тумбочке стояла бутылка виски и бокал, справа лежала… нет, не девушка, а целая кипа бумаг – ксерокопии дела Селиванова.
В деле было много спорных моментов, попросту дыр. Он бы удивился, что такая въедливая дамочка, как Дашкова подобное допустила, но знал: раньше делом занимался другой прокурор. Игнат усмехнулся: он развалит это дело, камня на камне не оставит. И присяжные – только начало. Журналистку Мишутину, как он и предполагал, присяжные избрали старшиной, и она отлично играла ему на руку. Самоуверенная, задающая неудобные вопросы, жаждущая скандала и явно настроенная против государственного обвинения. Дашкова держалась достойно: пользовалась своим блестящим знанием юриспруденции и выставляла Мишутину обывательницей, которая пытается понять недоступное – признаться, будь Игнат сам на месте обвинения, он играл бы также. Однако это только еще больше интриговало, почему Дашкова вместо очевидно проблемной журналистики вычеркнула из кандидатов того застенчивого мужичка? Что она знала о нем? Тут у прокурорши было преимущество – она жила в этой чертовой провинции и могла обладать какой-то неофициальной информацией, недоступной приезжему.