- Он живет не в Москве. Мы с его матерью и женаты-то никогда не были – честно говоря, это просто ошибка молодости, - буркнул Селиванов. – Сына я, однако, признал и алименты честно до его совершеннолетия платил, но вообще-то мы с ним совершенно чужие люди.
Краснопольский молча кивнул, его подобные истории давно уже не удивляли.
- И вот вчера мне звонит его мать вся в слезах, оказывается, на Сашку давно завели уголовное дело, да еще по убийству! А эта дура мне только сейчас позвонила! – Селиванов сильно покраснел и стал похожим на сеньора Помидора в дизайнерских очках.
Игнат, который запретил Миле мешать им, сам налил Юре воды из графина и протянул стакан.
- Скоро суд, а она лопочет что-то по самооборону – мол, всё думала, что наш самый гуманный суд в мире, конечно, поймет, что сыночка её просто защищался, ну а следак с прокуроршей ему сто пятую[1] и впаяли! Мрази! Он же бабу свою, наркоманку гребаную, пристукнул! – Селиванов сорвался на крик.
Игнат вдруг подумал: чего тут больше искренней отцовской ярости или страха за свою деловую репутацию, если вдруг конкуренты раскопают, что сын сидит по убойной статье.
Позволив доверителю вплеснуть чувства, чем бы они не были вызваны, Краснопольский принялся возвращать договор в конструктивное русло:
- Какая стадия процесса? Прокурор обвинительное утвердил? Ознакомление прошло? Дело уже в суде?
- Вроде да, - слегка остывая, Селиванов вытер старомодным платком потный лоб, - ты же знаешь, я в этих ваших штучках не особо силен. Короче, Игнат, сделай всё, как ты умеешь, а я в долгу, конечно, не останусь.
Так Краснопольскому и пришлось взяться за дело, которое, во-первых, уже дошло до суда, а во-вторых, было еще и в другом городе. Но отказать было нельзя – не в этом случае и не этому человеку. И Игнату пришлось отменить встречу с очаровательной любовницей Светочкой и ехать в тьмутаракань, где его ждало дело, что уже не развалишь на следствии, и фанатичная прокурорша Элина Дашкова.
[1] Ст. 105 УК РФ – убийство, умышленное причинение смерти
Глава 3
В субботу Элина спала почти до полудня – единственный день недели, когда она позволяла себе такую роскошь. Рядом на подушке сопела кошка Клеопатра, получившая свой традиционный завтрак в шесть, когда хозяйка босиком прошлепала на кухню попить воды и задать корму кошатине. Судя по воплям которой, та не ела минимум дня три.
Идиллию прервал звонок – Элина, не глядя, нашарила рукою телефон и, пытаясь подавить чудовищный зевок, пробормотала в трубку:
- Слушаю.
- До сих пор дрыхнешь? – тетушка Таня была возмутительно бодрой. – Ох уж эта молодежь! Мать тебе еще не звонила – не говорила?
- Нет, а что? – это было надолго, поэтому Элина аккуратно примостила телефон на подушку возле щеки и приготовилась по-тихому додремать.
- Мы жениха тебе нашли! – счастливо заявила тетя Таня.
- Зачем? – машинально брякнула Элина.
- Как это зачем?! – возмутилась тетушка. – Да в твоем возрасте…
Дальше тетя долго распиналась, а Элина почесывала Клеопатре под шейкой, разглядывала свои коленки, словно видела их впервые, и размышляла над этим проклятым делом Селиванова – вчера весь вечер пятницы убила на него. На следствии его вели откровенно спустя рукава, а теперь Элине всё это расхлебывать: на ходу латать дыры в обвинении. Впрочем, в целом у Селиванова был твердый мотив для убийства жены, да и в самооборону верилось с трудом. Крепкий здоровый мужчина против изможденной от наркомании женщины. И этот балкон – как надо толкнуть, чтобы человек перелетел через перила? Напрашивался ответ: толкнуть целенаправленно.
Но вот нарисовался оплаченный папочкой подсудимого успешный московский адвокат Краснопольский, явно мастер оправданий любой ценой – он поймает обвинение на формальных ошибках, что при небрежности следователя сделать нетрудно, и убийцу отпустят на свободу. Ну уж нет! Она, Элина Дашкова, не допустит подобного!
Но что выдумает чертов Краснопольский? Чего от него ждать? У них были слишком разные весовые категории в профессиональном смысле – Элина на собственной шкуре почувствовала, что значит один из лучших столичных адвокатов. Опыта борьбы с таким защитником у неё еще не было. «Не было, значит – будет», - твердо подумала она и скинула одеяло.