– Вы счастливая. Еще помните, что впереди какой-то там праздник.
Сказано спокойно, без претензии, и все же я ощущаю дискомфорт. Как будто угодила не в свою тарелку. Все оттого, что приглашенный новичок возвращается к созерцанию чего-то сверхважного на мониторе, кажется, моментально забывая обо мне.
Громадных усилий стоит мне не проглотить язык и приблизиться еще на шаг:
– Корпоратив будет в Мозаике. И здесь… – я аккуратно кладу приглашение возле локтя Алексея Юрьевича. – Здесь все, вся организационная информация. Когда и во сколько проводится, как добраться к месту торжества…
– Благодарю Вас.
Почему каждое его слово будто вышибает из меня дух?.. Почему я чувствую себя настолько неловкой, неуклюжей перед ним?.. Мелькает мысль: «Хорошо еще, что он на меня не смотрит…», и я уже собираюсь уйти. И все же, поражаясь собственной смелости, говорю:
– Не забудьте, пожалуйста, показать приглашение на входе в заведение. Это как билет. Без него не пропустят.
Алексей Юрьевич отодвигается от стола и поудобнее откидывается на спинку офисного кресла – очевидно, смерился с тем, что я не позволю ему спокойно поработать. Рассматривает полоску бумаги с вычурными новогодними картинками и мелкими разноцветными буквами. Подцепляет краешек своими длинными, даже изящными пальцами и изучает дотошнее.
Мне бы уйти – дело сделано, разговаривать больше не о чем, но… Ни одна мышца меня не слушается. Ноги недвижимы, словно приросли к полу. Я просто чего-то жду, чувствуя, как с каждым мгновением молчания в груди все больше и больше набухает, ширится какое-то двойственное чувство, необъяснимое…
– Двадцать седьмого… - руководитель безмолвно шевелит губами, оборачиваясь к настенному календарю. – О. Пятница.
– Пятница. – с готовностью киваю я, не понимая, зачем вообще повторяю за ним, и тороплюсь добавить. – У нас сокращенный день, на два часа. Чтобы все успели переодеться. С шести до семи сбор и приветственный банкет…
– Хорошо, Елизавета, я понял. – пронзительный взгляд снова устремлен на меня, и я вздрагиваю. – А если я могу приехать только к восьми?
Я сперва удивляюсь вопросу, но вскоре вспоминаю, насколько серьезный человек сидит передо мной. Разумеется, у него все, не как у людей. Загружен по уши, наверняка, и 31 числа будет разрываться между людьми и большими цифрами отчетов…
– Ну, на самом деле, это не проблема… Просто свяжитесь с нами заранее, и мы сможем все согласовать!
– Отлично. А с кем конкретно мне связаться? С Вами?
Щекам становится горячо. Связаться ему действительно предстоит со мной. Немудрено – ведь именно я отвечаю за сбор гостей. И сводить концы с концами в предпраздничной суматохе – дело для меня привычное.
Отчего же меня этот обыкновенный, элементарный вопрос выбивает из колеи?..
– Со мной. – киваю я, переборов замешательство.
– В таком случае… - Алексей Юрьевич протягивает мне приглашение и свою ручку. - Вот, напишите прямо здесь.
Я записываю и автоматически ставлю подпись. Он удивляется, его усмешка становится чуть шире. Не ответить на нее невозможно, и вот уже я тоже смущенно улыбаюсь, поясняя:
– Извините, пожалуйста, просто… Я за последнюю неделю приняла больше посылок, чем вся «Почта России» за год. Везде нужна подпись.
– Впечатляет. У кого же может быть столько обязанностей?
– Ну… Официально я – ассистент отдела продаж, а неофициально… - я развожу руками в стороны, демонстрируя широту фронта работ. – ассистент всего этажа!
И так пронзительный, взгляд руководителя-новичка становится оценивающим. До чего же у него заразительная усмешка, Господи… Не могу перестать улыбаться весь долгий миг, который мы молчим. Наконец, Алексей Юрьевич приходит к какому-то выводу в отношении меня и выносит вердикт:
– Незаменимый сотрудник. Важная персона. Это можно весьма выгодно продать, Елизавета… Как Вас по отчеству?
– Не надо по отчеству.
– Соответственно Вашему статусу, обращаться к Вам нужно соответствующе.
Мне жутко не нравится, когда ко мне обращаются «соответственно статусу», которого, впрочем, и нет. В конце концов, мне еще далеко расти до действительно авторитетных представителей нашей компании. А до тех лет, когда просто по имени обращаться уже неприлично, к счастью, еще дольше.