Спешить стоило «куда надо», но путь к рубке… вызывал у меня серьёзные опасения.
— Шестьдесят рыл. Пусть два десятка — экипаж корабля, допустим. Но осталось сорок отрядников. И они нас не встречают, не пытаются перехватить!
— А Мила…
— Занята с их системой наведения. Перехватывает часть переговоров по проводной сети, но есть и беспроводная. В общем — ей не до этого. А мне, отряд, ОЧЕНЬ не нравится то, что нас просто пропускают к рубке. Турели и аварийные шлюзы — это не препятствия, это и идиот поймёт. И — нет сопротивления.
— Ловушка?
— Чёрт знает, что там. Но по коридору идти у меня нет никакого желания. Прорубаемся сквозь стены кают — в таком раскладе и турелей не будет, как бы не в выигрыше по времени выйдем, — озвучил я окончательное решение.
После чего, с плазменными клинками, мы стали прорубаться сквозь каюты. Технические, жилые — даже столовая какая-то была. Кстати, с турелями это я оказался не совсем прав: были турели, правда не лазерные, а парализующие. Впрочем, методы поддержания порядка на борту у пирата нас не слишком интересовали, ну а боевой броне что есть эти парализаторы, что нет — без разницы. Ну и стоит учесть, что плазменные клинки тут оказались просто уникальной штукой: при абордаже пробиваться сквозь переборки, теоретически, можно. А на практике плазменные метатели просто выработают энергию и рабочее тело на полпути.
И вот, уже на подходе к кольцевому коридору, опоясывающему рубку, я притормозил народ: за переборкой было скопление энергоисточников, что в совокупе работы костюма и НСП выдавало картину тёплой встречи. Не меньше тридцати человек, рассеянных по площади — видимо, за укрытиями какими-то, ну и расположенными довольно далеко от стены.
— Сюрприз номер два, — хмыкнул я, прорезая стену в соседнее, боковое помещение. — Ходу, народ, не тормозим! — дополнил я скинутые схемы действий.
И очень даже ничего получилось. Враги, судя по электроактивности, засуетились, но ни черта не успевали — стены мы прорезали меньше, чем за десять секунд. И встретили заполошно вбегающих в мастерскую противников слаженным огнём, поставив в положение «засады».
А вот Ирка, согласно роли, не стреляла, а ждала. И сработала просто идеально: снайперский выстрел оторвал руку с плазменной гранатой, которую бывший обладатель руки хотел закатить в мастерскую. Опять же — чисто «по наставлениям», были бы мозги хоть на грамм — запустил бы рикошетом, не подставляясь.
— Ходу! Затемнение! — скинул я в чат, тут же бросаясь к выходу.
И мы ворвались в опадающее плазменное облако, просто добив ошалевших (тех, которые уцелели) противников. Правда не без неприятностей: в кольцевом коридоре были турели, причём не лазерные излучатели, а бластерные ускорители, гибридный, энергетически-кинетический тип вооружения. И вот с ними щиты ни черта не справлялись, а на броне начали появляться неприятные плавленые подтёки. Впрочем, скорострельность бластеров была не велика, турели, ведущие по нам огонь, мы разнесли и врубились в стену рубки: ну, на кой хрен нам воевать с неприятными, разгоняющими до световой пучки атомов, турелями?
Правда, стенка рубки резалась не настолько хорошо, как переборки, да и экранировала от наблюдения чертовски надёжно. Но семь тысяч градусов — семь тысяч градусов, так что через минуту мы ворвались в рубку с единственным человеком, точнее — живым человеком. Два трупа со свёрнутыми шеями обвисли за терминалами. Впрочем, разбираться с тем, что тут и как, не было никакого желания, так что в криво улыбающегося (со снятым шлемом, придурок!) полетело несколько снарядов тау-метателей…
— Поле, идиоты, — с усмешкой озвучил этот тип, что в общем-то и так было понятно — его «сегмент» круговой рубки был защищён полем от стационарного генератора, остановившим болты метателей в воздухе. — И откуда вы взялись на мою голову⁈
— Сдавайся, прекращайте сопротивление. И отдадим вас на Вилтар живыми… — начал было я.
— Н….й, этих крово…бов! У меня предложение получше. Про… — на этом он потянулся лапой к пульту, а меня буквально «размазало» в замедленном времени% НСП задействовал все мощности, выдав:
…Смертельная опасность!…
Так, это, похоже, система самоуничтожения Пракуса. Этот тип — капитан, видно, решил «уйти красиво», мудак! Лучше бы не «начинал», идиотина! Впрочем, проблема действительно критическая: судя по трупам офицеров он к самоуничтожению готовился, а они его мудацких устремлений не разделяли.
Но поле, чтоб его! Этот засранец СПЕЦИАЛЬНО нас дожидался, не надел шлем, зная, что будет в безопасности! И…стоп. Поле заходит «вглубь» приборов, как видно на тактической схеме. А значит, оно не препятствует…электричеству, оскалился я, давая команду встроенному в броню на предплечье парализатору. Благо даже наводится на придурка не пришлось: я и так вёл его морду стволом тау-метателя.
И вышло. Ассистент выдал:
…Носителю требуются реабилитационные процедуры в ближайшее время…
И отключил запредельное ускорение. А придурок, получивший парализатором в рожу, криво упал на пульт управления. Судя по тому, что мы спокойно наблюдали его сползание на палубу — случайно он кнопку самоуничтожения не нажал, что было очень мило со стороны его бессознательного тела.
— Был бы в шлеме — были бы БОЛЬШИЕ проблемы, — с облегчением озвучил я, пока отряд разными звуками (в основном, матерными) приветствовал себя на этом свете. — Мила?
— Необходимо разместить зонд в этом месте, командир, — отозвалась оператор, подсвечивая схему.
— Там, как бы, немножко, защитное поле. Снаряды тау-разгонника не проходят.
— Принято. Через десять секунд будет перепад напряжения, на полторы секунды.
— Отлично, успею, — прикинул я.
Отряд ожидал, благо итоги нашей беседы в тактическом чате отражались. И через десять секунд я рванул к полю, которое, как и освещение в рубке, мигнуло. Подскочил к пульту, и воткнул бур в указанное Милой место. А через пять секунд в отрядном чате появилось сообщение: «Корабль под контролем».
Ну и под улюлюканье и радостные крики я поманил Андрея.
— Иммобилизовать, заковать, — уточнил я, так как эскулап, как самый «свободный», тащил на себе силовые браслеты, ну и имел, как ни удивительно, аптечку — не только для лечения, как понятно.
— Опять работать, — простонал личным каналом экстрапист, но делом занялся.
А я подключился к каналу Милы, и стали мы разбираться, что, где и как. И, в целом, выходило, что на корабле остался экипаж, частично выбитый. И шесть человек из боевого отряда — два в госпитале (Это не мы, честное слово! После нас в госпиталь не отправляли) и четыре вроде как дежурили-прикрывали жизненно важные объекты. Предложение сдаться, подкреплённое скачком гравитации (что можно было сделать, только полностью контролируя корабль) и экипаж, и бойцы приняли. Героев среди них не было по определению — ну, участие в бандитской команде на это тонко намекает. А идиотизм этого корабля и отряда в себе сконцентрировал капитан.
И началась беготня: на одного Андрюху скидывать захват пленных было не только жестоко ( медик шмякнулся после захвата на пол рубки и сообщил, что заниматься захватом он не намерен, а намерен ответственно помереть, чтобы не множить энтропию), но и не слишком осмысленно. Разобрали наручники, сгребли врагов на ангарной палубе. Кстати, то, что мы не попёрлись по коридору — это мы сделали очень правильно. Перекрёсток не только простреливался бластерами, но и был заминирован термитом: мы бы могли почувствовать все прелести плазменного клинка, окружающего НАС. Чёрт знает, то ли керамикой обложили, то ли это была «мина предпоследнего шанса» — но явно творчество долбанутого главаря.
Тем временем прибыла Энерида, стало полегче. Но эфир просто взрывался от перхания и мэканья Шефа. То, что станцию нахрен не разносят, и наш корабль к пиратскому спокойно подошёл — он заметил. Но данных не имел, а очень хотелось, что понимаемо.
— Эммм…кхррр…. ясно, — откомментировал он краткий отчёт. — И… мы эммм…. на это вас не нанимали!