Первое: в округе никого не было, и в первую же секунду сенсоры, датчики и НСП выдали вердикт, что средств непосредственного контроля в зале нет. Понятно, что косвенные есть на самой станции: от давления до гравитационных, но точность измерения таких «плюс-минус десяток тонн», они предназначены для определения общего состояния объекта, ну и чем объект больше и массивнее, тем выше пренебрежимый допуск. То есть — нас не обнаружили тотчас же по появлении техническими средствами и непосредственным наблюдением, что уже жирный плюс. Что с мистикой — непонятно, но в любом случае некоторое время у нас было.
Второе: зал, в котором мы появились, располагался в непосредственной близости от вычислительного и управляющего компьютерного центра верфи. То есть «главного всеуправляющего компьютера» не было: были обширные помещения с отдельными вычислителями и операторами. Но прелесть места нашего мистического появления была в том, что по стенам и в стенах залов проходили многочисленные кабели, для передачи массивов информации повышенной секретности (что на верфи предполагалось вряд ли), либо важно-технологического и управляющего толка (что на верфи вполне оправданно из-за производства и окружающего пространства, в смысле близости светила). То есть, пока мы с ребятами суетились с контролем пространства и развёртыванием турелей, Мила замерла, а её дроны (которые не боевые и условно-боевые) хищно рванули к кабелям и паре технических терминалов, подключаясь к системам верфи.
И через полминуты стали появляться данные от этого подключения. И пока нам продолжало везти: мятежники явно не ожидали проникновения вооружённого отряда в центр станции. Скопления вооружённых сил и техники были, но были раскиданы по «центрам реагирования» по периметру верфи, для отражения возможного «традиционного» абордажа. То есть в округе были жилые и технические и помещения, довольно пустоватые, нужно отметить: аборигенов системы было мало, причём судя по имеющимся данным — обслуживающий персонал, а не вояки. До ближайшего центра реагирования было не меньше километра, причём далеко не прямыми путями — верфь строилась из расчёта утилитарности и пользы, а прямые грузовые коридоры к административно-управляющему центру были нахрен не нужны, с точки зрения производства.
То есть, мы оказались в «мягком подбрюшье» мятежников, причём даже колдуны-мистики на нас не отреагировали. Медея пожала плечами и сообщила: «как повезёт», — но судя по отсутствию активности в течение уже двух минут — «повезло». Закрепились, контролировали подходы и периметр, но как ни смешно, воевать нам никуда было не нужно. Никакого «главного злодея» или локализованного центра принятия решений не было: всё распределённо, по площадям. Нас просто мало для эффективного экстерминирования или контроля «по площади». Знали бы перед стартом — напихали гвардейцев, как ягоды в консервы, на весь телепортируемый объём. Но знали что знали, так что выходило как есть, и выходило неплохо. Но чем дольше о нашем присутствии не будут знать, тем глубже Мила «врубится» в информационно-управляющие сети мятежников. Собственно, я уже, короткими и урезанными пакетами, отправлял данные на Энериду, а Мозг — дрононосцам. И абордажные суда с гвардейцами были уже готовы, ожидая наиболее подходящего момента и нашей «отмашки» для штурма верфи.
— Разумный! — резко вскинулась Деррга, вскидывая руку и подсвечивая в тактической схеме область своих ощущений. — Движется сюда.
— Сейчас проверю… маг, один, Керг, — забормотала Медея. — Обезвредьте, он не готов к противостоянию. Я пытаюсь понять, что они тут… навертели, — досадливо буркнула она. — Вроде и транспортный ритуал, мощный, а вроде и нет…
— Разбирайся, — резонно не стал «давить» на единственного мистического специалиста я. — Дабл-Р.
— Работаем, — в одно слово произнесла парочка, взлетая к потолку коридора, откуда к нам приближался мистик.
Поднялись к потолку, куда как оказалось не смотрят не только обычные люди, но и мистические колдуны. И… Нет, не «налажали». Тут скорее сыграло желание «взять языка», свойственное разведчикам, ну и некоторый гуманизм. Совершенно в данном случае излишний, но свойственный нам, как Отряду. Мы — ОЧЕНЬ гуманные экстерминаторы, экстерминируем только в случае необходимости.