— Это… да чтоб тебя!
— И ты, как и этот радостный придурок, — уже в «колючем стиле» продолжила Колючка, указав вверх, — ждёте, что они подставятся, и всё будет хорошо.
— Мда-а-а… — протянул Андрюха. — Как-то никто и не подумал.
— Придурки, потому что, — сложила Колючка руки на груди, задрав нос.
И, в общем-то, выходило, что была права. Главнокомандующий «обрадовался», Отряд «обрадовался», а подумать как-то не вышло. Так бы, радостные, гробанулись бы к чёрту. Не гарантированно, идиотизм бунтовщиков никто не отменял, но вполне возможный расклад.
— От гремлинов… — начала было Медея. — От негативного воздействия на технику я смогу эту технику прикрыть. Нужны ритуалы, хватит этого на дюжину часов, не больше. И не больше сотни единиц техники, я — не архимаг.
В общем, вместо ожидания и расслабления пришлось связываться с орбитальными силами. И под недоверчивыми взглядами Медея разрисовывала штурмовики и ударные трансатмосферники всякими мистическими каракулями все три дня, пока мятежники собирали «кулак».
А за несколько часов до операции мы всё же стали разбираться. И выходило, что десантируемся мы на Дракончике, вместе с основной группировкой. Но если у неё цели — порушить технику, то у нас — захватить «языка». И работать мы будем под прикрытием Дракончика, под управлением Эпсилона. В трюме которого сидит Андрюха с медсаркофагом и малой полевой лабораторией — вполне возможно, что захваченный или захваченные просто не дотянут до Энериды и орбиты, так что снимать слепок будем как только, так сразу.
Оружие поменяли у всего отряда, на всех доспехах. У всех парализаторы и тяжёлые бластеры. Последние непривычны, не слишком скорострельны, но в условиях противостояния техники и авиации — оптимальны. Ну и парализаторы для захвата, а на случай непредвиденного — привычные плазменные клинки.
И, наконец, с орбиты начался «челнокопад». По челнокам начали вести огонь неразнесённые до сих пор зенитные орудия, но их разнесли к чертям с кораблей. А я вглядывался в тактическую схему и понимал, насколько Ирка права. Это была ловушка для трансорбитальников, гарантированно. Просто огонь по десанту вёлся именно так, как уничтожались караваны с техникой мятежников. «Проявить активность, чтобы не спугнуть», именно так.
— Вот ловушка и захлопнулась, — с некоторым удовлетворением, но и тревогой, отметил я.
Дело в том, что в момент, когда трансорбитальники сбавили скорость, готовясь вступить в бой, гигаполис с космодромом оказались в полусфере. Телеметрия показывала, что эта полусфера — всё, что есть во вселенной: извне не проникал ни свет, ни радио. Даже связь с Энеридой по связи квантового подобия пропала. Некий мистический щит полностью экранировал область схватки, более того, судя по предварительной оценке НСП на основе данных — орбитальная бомбардировка области ничего не даст. Только уничтожение планеты, да и то «Недостоверно, на основании гравитационного взаимодействия».
— Медея, это… — начал было я, но был прерван длинной матерной, очень грязной тирадой.
— Это Эгида Плутона, Керг! — почти в истерике выдала колдунья. — Жертвы, десятки тысяч, а то и миллионы разумных, иначе никак!
— Защита?
— Да, — уже спокойнее продолжила она. — Абсолютная, от всего. Мы в отрезанной от всего во Вселенной области, воздействие извне невозможно, выбраться — тоже.
— Совсем⁈
— Световой день, оборот планеты. Условие ритуала. Его не использовали ни разу! Только рассчитывали для Академии, когда была опасность вторжения от Шестой Империи!
— Самое главное — законы физики, твои защиты в этом поле-эгиде действуют?
— Да, нарушений топологии нет.
— Значит — не страшно. От отказа техники защита есть. Мятежники просто заперлись. Но не нас с собой. А себя — с нами! — на подъёме сообщил я, поднимая настрой Отряда.
— И полевой медблок правильно прихватили, — меланхолично озвучил эскулап, сбивая настрой, но поднимая настроение.
13. Спуск в ад
В общем чате наших сил стоял, дёргался и царил многоэтажный мат, голосом и текстом. Данные от Медеи я сообщил, стали поступать данные. На которые, кроме как матом, отвечать не выходило: все окрестные дома были мертвы, точнее, их население. Огромная часть гигаполиса оказалась безжизненной, живыми были только мы и войска бунтовщиков (до поры). При том, что одной из причин отсутствия орбитальной бомбардировки были как раз многочисленные возможные жертвы. Но эти уроды и сами справились, чтоб их! И не эвакуация — данные об области скопления мятежников были, и людей тут было до чёрта.