И вот, наконец, Энерида была готова к смене метрики на нормальную, то есть выходу в окрестностях системы Академии. Доступные сенсорам Энериды из изменённой метрики данные были нормальными: выход в обычный космос, без гравитационных аномалий и критичной массы тяжелоструктурных объектов. Отряд и Трерил собрались в рубке, Мозг развернул обзорные и информационные голограммы. Кубик подключился к навигационному оборудованию напрямую: готовился к возможному боестолкновению тотчас же при выходе из гипера. Что маловероятно, но лишняя осторожность не лишняя.
А мы следили за данными с нетерпением, Медея аж подпрыгивала, начав грызть ногти. Впрочем, её волнение можно понять.
— Нормальный космос, капитан Керг, — озвучил Мозг, одновременно с выходом. — Ложусь на высокую звёздную орбиту, запускаю зонды, анализирую доступные данные.
— Добрались! — уже не фигурально, а натурально заподпрыгивала Медея с улыбкой. — Я чувствую… чувствую… — на этом улыбка у неё поблёкла, а в глазах появилось непонимание.
Колдунья практически упала на пол, сложив руки и закрыв глаза — как я понимаю для сбора всякой мистической информации.
— На основе анализа центров масс системы, капитан Керг, наблюдаю аномалию, — озвучил Мозг, подсвечивая соответствующую схему.
И я, смотря на схему, тоже «наблюдал аномалию», как и прочие члены Отряда. Система Академии рассматривалась нами не раз и была отлично известна всем, по крайней мере, визуально. Жёлтая звезда, собрат Солнца. Трёхпланетарная, одна планета — сама Академия. Вторая — Аскалаф, испытательный полигон, сельскохозяйственное угодье — терраформированная мистикой планета, в три раза массивнее Академии и в два раза дальше от звезды. И, наконец, Флогерос, планета-аналог Меркурия солнечной системы, каменный булыжник без атмосферы, с колебаниями температуры от минус полутора сотен, до четырёх с лишнем сотен за сутки. Это не говоря о массивных орбитальных объектах, как звёздного, так и планетарного базирования. На одном из которых чёртов архимаг Эллер создавал судно для своей группы.
Так вот, Энерида встала на высокую звёздную орбиту системы, в которой была одна-единственная планета. Вроде как похожая на Флогерос, но с несколько иной орбитой, что было выделено на схеме. И, похоже, то ли информация у захваченных магов была дезинформацией, то ли мы промахнулись. Потому что не было не только планет, но и достаточных масс космического мусора, если бы произошла какая-нибудь планетарная катастрофа (что вполне возможно, с учётом магов).
— Мозг, мы промахнулись? — с некоторой надеждой уточнил я, пока народ недоумённым гудением и крепкими выражениями обозначал своё отношение к ситуаци.
— Нет, капитан Керг. Мы находимся в звёздной системе, обозначенной нашими источниками Информации как система Академии.
— Ты знаешь, Мозг, я её не наблюдаю, — ядовито признался я.
— Констатирую что также не наблюдаю планеты Академия и планеты Аскелаф, капитан Керг.
— И система — та же⁈
— Да, капитан.
— Это Академия… — практически проскрипела посеревшая Медея. — Это она, это моя родная система. Но… ГДЕ ВСЕ?!!! — заорала она так, что пространство вокруг неё исказилось, явно мистическим воздействием, маловероятно что сознательным. — КАК?!!! КАК ЭТО ВОЗМОЖНО?!!! ГДЕ… — продолжал орать колдунья, начав обзаводиться сияющим гало, левитируя, поднимаясь над полом.
А я потянул руку к парализатору. Потому что у Медеи начиналась истерика: вещь не самая приятная и безопасная и у обычного человека. Но у магички… Да она в таком состоянии перебьёт нас и разнесёт к чертям Энериду, сама этого не понимая!
То есть причины этого состояния прекрасно понятны: мне сложно сказать, что я почувствую, если мы, скажем, решим навестить Солнечную систему и не обнаружим там третьей планеты и даже её следов. По крайней мере, я не уверен, что не начну дубасить тех, кто под руку подвернётся в искреле, а то и просто кулаками по стенам, пытаясь сбросить шок и агрессию от ужаса и безысходности. И Медея делает то же самое, только «мистические кулаки» — не совсем то, чем стоит стучать по нашему кораблю, вне зависимости от причин.
Но тут к Медее подскочил Клемент. Гало, окружающее находящуюся в истерике колдунью отбросило его раз, другой, третий. Но парень с решительным лицом вставал и пёр к ней, пока на четвёртый рывок не оказался рядом и просто обнял. Поглаживая и шепча на ухо Медее всякие глупости (или умности — я не прислушивался, но помогало).