Как обычно, он прочитал газету от корки до корки, не пропустив ничего, начиная с политических маневров в Кортесах до пространственных перемещений королевской семьи, объявленных в Jockey результатов конных состязаний и описания ужинов в Turf или главных вечеринок по случаю Рождества. С жадностью он прочитал критическую статью об оперном сезоне в «Сан-Карлуше», а также пробежал глазами список с именами умерших, родившихся, крещеных, сочетавшихся браком, уехавших или вернувшихся из путешествия. На расстоянии или просто наблюдая такое изобилие событий и новостей, когда вокруг него мало что происходило из того, что было достойно упоминания в газете, ему казалось, что, по сути, в поведении и во взглядах его соотечественников ничто не изменилось. Лишь политическая атмосфера явно выглядела как-то скудно после того, как король Дон Карлуш своим указом установил диктатуру Жуана Франку, обещавшего спасти институт монархии и экономику страны. Вся ненависть к власти теперь вылилась наружу, и Республиканская партия, несмотря на слово «диктатура», была свободна в своих действиях. Она росла на глазах и не только в столице, но также в Порто и в провинции. Дон Карлуш еще больше ухудшил ситуацию, сказав в интервью французской газете, со свойственной ему небрежностью, что диктатура установлена им временно, только для того, чтобы страна могла снова вернуться в прежние рамки после нескольких десятилетий полной некомпетентности ее политиков. Перепечатанное в Португалии, интервью стало поводом для дискуссий и даже грубых оскорблений в адрес нынешнего главы браганской династии.
Погруженный в чтение, Луиш-Бернарду не сразу услышал стук в дверь. Лишь постучав в третий раз, стоявший за дверью секретарь получил, наконец, от него разрешение войти:
— Что такое?
— Там ждет английский консул. Он просит его принять.
Луиш-Бернарду почувствовал дрожь в спине. Что это может быть?.. Нет, Энн не могла ему ничего рассказать. Тогда… А разве она не говорила, тогда, у него на террасе, что хочет отомстить мужу, что она чувствует себя вправе это сделать и что сам он знает об этом? Нет, этого не может быть: если бы она поступила именно так, это бы означало, что все, что произошло в тот вечер и потом на пляже, было исключительно местью мужу, а он, Луиш-Бернарду во всем этом играл роль орудия этой мести. В это он не верил. Тогда, может быть, кто-то видел их на берегу и обо всем рассказал, так что эта новость через два дня достигла наконец и ушей Дэвида?
Продолжать размышления на этот счет уже не было возможности, поскольку Дэвид находился за дверью и собирался войти. Луиш-Бернарду тихо вздохнул и произнес:
— Просите! — Он встал из-за стола, чтобы по обыкновению тепло и сердечно поприветствовать консула.