— … по сути, я задаюсь вопросом, зачем этот ваш принц сюда едет? Чтобы освободить вас?
— Как?
— Вы меня не слушаете, Луиш? Я спрашиваю: что он здесь будет делать?
— Ну, а почему бы ему не приехать? — Луиш-Бернарду снова был сосредоточен. — Принц Уэльский разве не может поехать в Индию или в другие британские колонии?
— Индия — не Сан-Томе…
— Каждый посещает свои владения. Он едет на Сан-Томе, однако, кроме этого, он также посетит Анголу, Мозамбик, Кабо-Верде.
— Ангола и Мозамбик — это понятно. Но зачем ему Сан-Томе, этот не имеющий никакого значения островок?
— Дэвид, вы становитесь снобом. В вашу Британскую империю входят сотни, а то и тысячи островов и островков. В нашу — нет. Поэтому-то мы и придаем таким маленьким островам столь большое значение. Даже назначаем на них губернаторов!
Дэвид засмеялся, но не сдался:
— Ну ладно, Луиш, вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать: у этого визита в большей степени скрытые мотивы и, наверняка, министр уже проинструктировал вас относительно политических причин этой поездки.
Луиш-Бернарду замолчал. Он углядел едва заметную перемену в поведении друга. При этом, ему казалось (или он сам хотел, чтобы казалось), что с Энн это никак не связано. Было что-то другое, что подразумевалось и что — дружба тут ни при чем — возвращало каждого к своей собственной роли: Дэвид теперь был официальным представителем иностранной державы, оспаривавшей политику правительства, которое представлял он, Луиш-Бернарду.
— Так вы молчите?
— А что вы хотите, чтобы я вам сказал? Вполне очевидно, и это началось не сегодня, что министр состоит со мной в переписке, как с любым губернатором, и направляет мне свои политические директивы, на которые я отвечаю так, как считаю нужным.
— Да, я понимаю. Не беспокойтесь, я не буду вас просить выдать мне государственную тайну. Но я хотел бы знать, чего вы ждете от меня в этой вашей постановке?
— Что значит «постановке»?
— Ну, дорогой мой, мы ведь с вами друзья. Не нужно притворяться, что мы не видим то, что лежит на поверхности. — Дэвид сделал паузу, посмотрел Луишу-Бернарду прямо в глаза и продолжил в том же расслабленном тоне:
— Иногда друзья предпочитают притвориться, что не видят того, что не должно быть видно, чего бы им это ни стоило. Во имя дружбы и во имя других более трудно объяснимых вещей. Тем временем те, кто наблюдает за этим со стороны, понимают, что мы всего лишь притворяемся, что не видим.
И вот теперь да, Луиш-Бернарду просто застыл на месте. Сердце его выпрыгивало из груди. «Надо кончать с этим, надо спросить его напрямую, что он хочет этим сказать. Заставить его сказать. И быть готовым к последствиям», — думал он. Однако вслух он произнес всего лишь:
— Не знаю, о какой постановке вы говорите…
— Слушайте, ну вот это сумасшествие с подготовкой к визиту принца, которым охвачен весь остров, и инициатором которого, как все говорят, были вы, — оно-то для чего? Не иначе, как все это предназначено для того, чтобы выкупать Его Высочество во всенародной славе и верноподданнической преданности, с вытекающими отсюда политическими последствиями, так сказать, для внутреннего и внешнего употребления. Или я ошибаюсь?
«Кажется, ложная тревога. Или же Дэвид решил пока отложить появившуюся возможность в сторону?» — Луиш-Бернарду глубоко вздохнул:
— А, собственно, что в этом плохого? Разве другие правительства не так поступают? Для чего же тогда служат государственные визиты, здесь, да и во всем мире?
— Согласен. Но я спрашиваю, я хотел бы знать, какова моя роль в этой постановке, в этой грандиозной демонстрации суверенитета, сценой для которой становится Сан-Томе?
— Да не знаю я, какова ваша роль! Это ваше личное дело. Я лишь ограничусь, в соответствии с инструкциями министра, тем, что обеспечу вам все протокольные привилегии в соответствии с вашей должностью. То есть, речь идет о том, что за столом на банкете в губернаторском дворце вечером в день приезда делегации вам будет зарезервировано место рядом с принцем. Вы удовлетворены?
— Нет, Луиш, вы опять не о том. Я не хочу знать, где я буду сидеть за столом. Меня это не волнует. Зная меня, вы должны это понимать. Меня волнует, ждут ли от меня, что я, сидя за столом, буду громко хлопать в ладоши, а потом отправлю в Лондон телеграмму, где будет сказано, что визит принца был с восторгом воспринят всем местным населением.