Находится он на территории… воинской части. На ящиках с меткой «Сделано в СССР» сидят свободные от службы солдаты и занимаются несложным ремонтом ярко-зеленых шинелей; другие забавляются игрой, основное содержание которой — перебрасывание трех камешков. Ящики давно уже должны быть переправлены по озеру в Техническую школу в Бахар-Дар. Я прибыл «проталкивать» эти грузы через «порт». Его хозяин, «коммодоро» Буска, явно охладел к нам после завершения расчетов с его фирмой.
Солдаты живут вместе с семьями в прилепленных друг к другу хижинах-бараках. У прокопченных порогов играют полуголые ребятишки, тут же солдатские жены готовят нехитрые обеды. Офицеры занимают беленые коттеджи. Самый опрятный и большой из них отведен для военных инструкторов — шведов и американцев.
Сразу же при выезде из Горгоры — стрельбище. Мишени и окопчики — по разные стороны дороги, поэтому военные патрули с красными флажками иногда надолго задерживают пеших, конных и автомобильных путников. Вот и мы застряли, уже второй час ждем окончания стрельбищных упражнений.
Наконец к нам подкатывает офицер на окрашенном в пятнистый маскировочный цвет «джипе» и разрешает следовать дальше, в Гондар. Дорожная пробка быстро рассасывается. Первым пересекает недавнюю линию огня наш «шевроле». За рулем — синьор Страдзо, директор гостиницы в Гондаре и одновременно представитель фирмы «Навпгатана» на пристани в Горгоре. За нами, выпустив в кювет клубы черного дыма, кряхтя, трогается рейсовый автобус Горгора — Гондар. Рядом, по обочине дороги, поспешают мулы и ослики, погоняемые местными жителями.
В 16 километрах от Гондара наша дорога соединяется с другой, идущей из Бахар-Дара. Широкий угол, образованный ими, занят неровным полем гондарского аэродрома. Сразу же за аэродромом, справа, начинается живописная долина речки Ангареб; слева прямо от дороги круто поднимаются зеленые холмы. «Шевроле» влетает в большую эвкалиптовую рощу.
Вдоль шоссе на небольших прогалинах, у обитых гофрированной жестью крошечных лавчонок стоят, сидят и лежат солдаты. Свободных от службы воинов можно узнать только по небрежно накинутым на плечи шинелям да по зеленым беретам; все остальное — смешанная деревенско-городская одежда. Между деревьями мелькают военные автомашины, пестро раскрашенные офицерские коттеджи. Пологий берег небольшой речушки белеет от солдатских рубах — идет массовая стирка.
…В Эфиопии нет воинской обязанности. Армия, ее солдатская масса, формируется на условиях найма. Солдаты живут с семьями на гарнизонных участках, а при редких перемещениях за боевой техникой и машинами с воинским имуществом тянутся обозы солдатских домочадцев. Жалованье солдата — 40 долларов в месяц плюс обмундирование; в некоторых гарнизонах часть жалованья выплачивается натурой — мукой, растительным маслом, овощами.
Существуют еще так называемые территориальные войска.
…Вплоть до итало-эфиопской войны в Эфиопии существовала сложнейшая система аграрных отношений. Одна из уцелевших форм землевладения — мадейра. Когда-то, в весьма отдаленные времена, этим словом называлось место, выделяемое войскам негуса для ночлега. Потом оно приобрело другой смысл: сейчас мадейра — участок земли, дарованный короной за военную службу в пожизненное, но не наследственное владение. Такое «солдатско-офицерское» землевладение широко распространено, например, в Годжаме. Мадейране и составляют «территориальные войска». Местные отряды таких «войск» подчинены через офицеров-отставников генерал-губернатору данной провинции. Мадейране занимаются обычными сельскими делами и лишь изредка съезжаются на краткосрочные сборы. Почти все такие солдаты-крестьяне вооружены.
Долгое время эфиопская армия не уступала по своей мощи европейским армиям. Достаточно сказать, что огнестрельное оружие появилось в Эфиопии еще в первые десятилетия XVI века. Все путешественники и эксперты в прошлом и настоящем отмечали и отмечают высокие боевые качества эфиопских воинов, прежде всего их невероятную храбрость.
…Кончается тенистая роща, и на подходе к самому Гондару, когда машина катится уже по почерневшему от мелкого дождичка асфальту, — еще одна встреча с военными. Широким шагом марширует рота в голубых ооновских касках. Солдаты — красавцы, рослые, крепкие, все как на подбор. Молодцеватый лейтенант поворачивается к колонне, что-то надсадно кричит, и вдруг… вдруг рота дружно запевает песню. Мелодия боевая, задорная. Мимо «шевроле» проходят последние шеренги роты. Тяжелый запах амуниции, оружейного масла и солдатского пота сменяется сладким запахом придорожных трав.