Эмоции Кэтти уже воспринимались мною, как отголоски, и они абсолютно не мешали мне.
— Мам, я понимаю, то, что сделала Княгиня… неприятно, но… всё же не смертельно. У тебя есть настойка, всё можно исправить, — продолжала тем временем говорить дочь.
Что ж вот он момент икс.
Нажимаю на кнопку, повинуясь требованию, дверь отъезжает в сторону, и я вижу Кэтти, что в замешательстве и в каком-то ожидании смотрела на меня.
Оставив узкую щель, ровно настолько, чтобы дочь смогла протиснуться, быстро втянула её внутрь. И тут же закрыла дверь на замок. Была бы моя воля, поставила бы побольше замков, и для верности ещё и камешком подпёрла, для надёжности.
Завесу-то, поставить — поставила, но испытывать её на прочность пока побаивалась. Мне и Кэтти для начала хватит. Вот если с ней смогу отфильтровывать эмоции, то можно будет и остальных подпускать ближе. О том, как мне идти завтра на работу, я старалась не думать. Ведь нашла же сегодня Алексия лазейку и оправдание для моей неявки на работу, пусть и назавтра что-нибудь придумает. Она вообще по вранью большой специалист.
— Мам, — дочь прошла вглубь комнаты и остановилась у дивана, на котором стоял кейс с документами от полковника Бишоп. Я с трудом удержалась, чтобы не выскочить вперёд и не спрятать его куда-нибудь. Не стоит привлекать к содержимому контейнера лишнее внимание. — Скажи, только честно, с тобой всё в порядке?
— Более чем, — как можно жизнерадостнее улыбнулась я.
Взглянув на мою улыбку, она ещё больше нахмурилась.
— Тебе не кажется, что пора перестать считать меня ребёнком?
Страх… облегчение и сразу злость, вперемешку с обидой…
Но это всё отголоски настоящих эмоций, лишь слабая тень и на меня они не давят.
Так, а теперь надо тщательно следить за своей речью, чтобы не испортить то шаткое понимание, которое установилось между нами.
— Прости, Кэтти, я не думала, что моё поведение обижает тебя. Я считаю, что ты умная и взрослая девочка…
— Ты не смыла хиту? — перебивая меня, неожиданно воскликнула она, внимательно осматривая мою шею.
Быстро опустив взгляд, я увидела, что одна из верхних пуговиц расстегнулась, и воротник блузки съехал в сторону, оголяя небольшой участок на теле, на котором виднелся элемент узора лазоревого цвета. Мда, не прокатило, надо будет повязывать платки на шею. Потому что, если подобное повторится и хиту заметит кто-то другой, мне точно придёт конец.
— Нет.
— Почему? Княгиня не принесла тебе настойку?
— Принесла, — вздохнула я и, подойдя ближе, села на диван. — Присаживайся.
— Но, если настойка у тебя, то почему ты ею не воспользовалась? — Кэтти замолчала на мгновение, пытаясь найти причину моего бездействия в плане уничтожения следов купания в Священных, будь они неладны, водах Эквей. И видимо нашла, потому как лицо её вдруг вытянулось, и она глубокомысленно произнесла: — О-о-о-о-о-о…
Понятно по какому руслу потекли её мысли.
— Нет, — быстро ответила я, прежде чем она произнесла этот бред вслух.
— Я тебя не осуждаю. Просто…
Конечно, не осуждает. Осуждение я бы почувствовала. Тут скорее любопытство.
— Кэтти, нет.
— Мам, это нормально и вполне естественно… Князь очень привлекательный мужчина, да ещё при власти, поэтому я очень даже тебя понимаю…
— Кэтти, — простонала я и упала на подушки, закрывая лицо руками, не зная, то ли смеяться мне, то ли плакать. Что за абсурдная ситуация. — Я не хочу становиться Княгиней.
Замолчала, переваривая полученную информацию и пытаясь найти другие варианты. Не нашла:
— Но тогда, почему оставила на себе доказательство принадлежности? — и такой взрослой она мне показалась в этот момент, и мысли и эмоции были зрелые. И я поняла, что лучшей подруги, чем собственная дочь, мне не найти никогда.
— Помнишь, Княгиня говорила, что есть вещи, которые нельзя изменить? Так вот эта хита как раз и является такой «вещью», — поднявшись с дивана, ответила дочери. — Некоторое время мне придётся с ней походить.
— Ох, но что скажет Кассандра? — пробормотала она и даже слегка вздрогнула.
— Кассандра ничего не узнает, — твёрдо заявила я. — Так же, как и все остальные. Ты поняла меня?
— Ты собираешь скрывать хиту от всех?
— Да, именно это я и буду делать. И надеюсь ты меня поддержишь.
— И как я поняла, Князю ты тоже говорить не собираешься?
— Проницательная моя! Не будем усугублять, вдруг ему плохо станет от нахлынувшего счастья. А меня потом обвинят в покушении на Правителя планеты.
Улыбнулась.
— А Княгине скажешь?
— Не знаю. После того, что она устроила, я на неё, мягко говоря, обижена.