— Мне показалось, что она испытывала угрызения, из-за аферы с купанием.
Вот тут я просто не могла сдержать ехидного смешка:
— Кэтти, что-что, а о случившемся она точно не жалела, Алексия жалела о моей реакции на всё произошедшее. Наверное, в её мечтах я должна была плакать от счастья, рассыпаться в благодарностях и готовиться к свадьбе.
— Только не ты. Ты слишком самодостаточна для подобного.
- Что поделаешь, все Бишоп такие, — я обняла её за плечи и прижала к себе. — Но знаешь, что я тебе скажу, Кэтти, сильная женщина — это не плохо, и не хорошо. Потому как, быть сильной женщиной — тяжёлая ноша. Ведь от сильной женщины только и ждут, что она в обязательном порядке будет подчинять себе мужчину, что она добьётся своего любой ценой, даже самыми грязными способами, и все уверены, что она с лёгкостью разобьёт любое сердце, не раздумывая. И редко, кто рассмотрит в ней то, что сильная женщина при любых обстоятельствах остаётся женщиной: милосердной — но гордой, заботливой — но полной достоинства, ласковой — но не заискивающей. И главное, Кэтти, запомни, никогда не прибегай к дешёвым уловкам и плетению интриг, чтобы завоевать мужчину. Нам не нужны такие мужчины, которых надо «завоевывать». Пусть нас завоёвывают.
С неохотой выпустила её из своих объятий, и мы так и сидели, глядя пытливо друг на друга, как будто открывая для себя новые горизонты.
— Это поэтому ты так и не вышла замуж?
— Отчасти из-за этого. А больше по причине того, что у меня была ты, и мне этого было достаточно.
— Тебе всего тридцать четыре, ты ещё можешь выйти замуж, родить сестрёнку или братика.
От переизбытка эмоций, почувствовала грядущий слезоразлив, от благодарности за понимание, и вкупе от того, что вот с гипотетической беременностью, как раз были небольшие проблемы. Вероятность того, что я когда-нибудь ещё стану мамой, была практически равна нулю. Уж слишком тяжёлыми были первые роды. Не уверена, что когда-нибудь решусь на подобное снова. Да и рожать сейчас не от кого.
— Ты мой единственный и самый любимый ребёнок.
— А что будет, когда я останусь на Эквей? Что будет с тобой?
— Придётся смириться с разноцветными внуками, — рука сползла вниз, и я слегка подвинулась, чтобы взять её ладони в свои. — Хочешь ты этого или нет, но без тебя я отсюда не улечу.
Улыбнулась и кивнула:
— Долго тебе придётся скрываться?
— А когда у нас там праздник по случаю получения выпускницами хиты? Вот получит ваша Касси лазоревую хиту и всё решится.
— А если не получит?
— В каком смысле?
— Все так уверены, что хита Кассандры будет лазоревой, причём, неизвестно на каком основании, что никто даже мысли не допускает об ином.
Я пожала плечами:
— Честно говоря, я как-то об этом не задумывалась. Мне своих проблем хватало.
А сейчас их стало ещё больше.
Неизвестно, когда вернётся Князь. Значит, мне предстоят длительные тренировки с завесой. Этот высший эквейт наверняка почувствует, что блока на мне нет. Получается, надо хорошенько обезопасить себя и свой мозг от чужого вмешательства. Уверена, что Князь не упустит возможности препарировать мой мозг, как лаборант лягушку.
Этим я и занялась. На следующий день я всё-таки была на рабочем месте. Встала рано утром, быстро оделась и мелкими перебежками добралась до своего кабинета, где заперлась, отказываясь кого-либо впускать. Так и завелось, днём работала, исполняя свои обязанности и практически не выходя из кабинета, вечерами и ночами — тренировалась. С каждым днём Завеса становилась плотнее и мощнее, но я всё равно была недовольна результатами.
А через пять дней на Аквали вернулся Александр.
Глава Девятая. Возвращение
Если мужчина захочет с тобой встретиться,
поверь, он встретится!
Обещать — не значит жениться
(He's Just Not That Into You)
— Тук-тук-тук, — произнёс задорный мужской голос и, не дожидаясь ответа, открыл дверь, явив моему взору улыбающегося Александра.
Радость.
В первое мгновение я даже немного опешила от такого неподдельного ликования, не в силах разъединить их и понять, где мои эмоции, а где чужие.
— Я помешал? — он подошёл ещё ближе и сел на краешек стола.
И всё это сопровождалось с безумно очаровательной и обаятельной улыбкой. Я уже начала побаиваться, что его просто разорвёт от почти мальчишеского восторга. Он разве что не подпрыгивал от еле сдерживаемых эмоций. Странно, я жутко не люблю, когда садятся на мой стол, мне всегда это казалось невероятно оскорбительным. Но, вот на него за это не могла сердиться. Ему я почему-то была готова простить неподобающую манеру поведения.