Часть 11
Пары по алгебре всегда проходили в просторной аудитории в самой центральной части нашей академии. Огромные панорамные окна над головой и по бокам делали помещение поистине уникальным. Я любила это место больше других, но… Не сегодня, когда голова гудела от бесконечных вопросов, а вокруг тебя целый поток шумных студентов, которые никак не дают сосредоточится.
— Ну же, — шептала я себе под нос, массируя двумя пальцами раскалывающие от боли виски, — замолчите наконец!
— Эй, Эмма, что ты там бубнишь себе под нос? — высокомерный голос Француа Мартена зазвенел у меня в ушах словно противный клаксон. Я даже одернулась. Подняв на парня полный нежелания общаться взгляд, старалась всем видом показать, как не хочу контактировать. Но тот все равно присел рядом и даже позволил себе закинуть руку мне на плечо. — Мне кажется, или бедность тебе к лицу? Не могу понять, что поменялось… Ах, точно! Скинула пару лишних кило? Впалые щечки, точеная талия и стройные бедра… Все, как я люблю, детка.
Были времена, когда я наивно верила, мол наглый и высокомерный француз из семьи владельца международного банка — любовь всей моей жизни. Когда Француа Мартен бросил меня — это казалось большой трагедией и разбило мне сердце. У меня было много месяцев чтобы понять, что он никогда меня не любил. Имея миллионы на счету, он никогда даже водой меня не угостил, не подарил и цветочка, пусть даже варварски вырванного их сада академии. Я никогда не слышала от него комплементов, не чувствовала на себе восхищенных взглядов и не слышала самого главного «люблю». Мы были «правильной» и социально одобряемой парой, что подходили друг другу по статусу. Не более.
И сейчас, когда он неожиданно решил отвесит сомнительный комплимент, я не почувствовала ничего, кроме раздражение.
— Отвали от меня. — чем активнее я пыталась сбросить его руку с моего плеча, тем сильнее он его сжимал, будто в отместку. — Иди к своим друзьям. С которыми вы меня так успешно обсуждали. Сочини еще парочку историй, как лишил меня действенности. Глядишь, они поверят и в этот раз.
— Брось эти игры. — француз закатил глаза и усмехнулся. Когда-то эту улыбку я считала очень сексуальной, а теперь от нее передергивало. Слащавый парень, который не мог сложить себе цену. Искренне верил, что может добиться всего с помощью денег семьи. — Мы ведь оба понимаем, что это в твоих интересах держаться за меня руками и ногами.
От возмущения моя челюсть едва не ударилась об пол, а брови поползли на лоб.
— Что, прости? — Я была так удивлена, что даже перестала пытаться оторвать руку парня от своего плеча. Просто замерла, как древнегреческая статуя с лицом крайнего шока.
— Ну, не скромничай, — он придвинулся ближе к моему уху, понизил голос, — твои родители теперь нищие, а ты — даже не средний класс. Не знаю, как ты наскребла деньги на учебу, но факт остается фактом: скоро придется вернутся в свою страну и горевать у разбитого корыта. Или…
Злость закипала внутри с тройной прогрессией. Желание треснуть парня по голове книгой было непреодолимым. Но все же я хотела узнать, что именно он мне предлагает и настояла:
— Или?..
— Или, — он Мартен мерзко зарылся носом в мою шею. Меня едва не вывернуло наизнанку. Запах сладких резких духов стал самым неприятных из всех, что я когда-либо слышала, — ты будешь вести себя со мной правильно. И я тогда тебя отблагодарю. Насколько, насколько заслужишь. Что скажешь?
Набрав полные легкие кислорода, я готова была развернуться в грозной тираде, но замолкла в одночасье, услышав громкий удар. Это был профессорский рабочий портфель, удравшийся об стол с такого размаху, что, казалось, летел через весь кабинет.
— Я вам здесь не мешаю, господа⁈ — прорычал старик Золотов. При этом гневный, прожигающий насквозь взгляд был направлен не на шумных студентов в аудитории, а на нас с Мартеном.
— Простите, я лишь только хотел… — промямлил француз на удивление вкрадчиво и покладисто.
Золотов поморщился и выдавил из себя сквозь сцепленные зубы:
— Оставьте свой умелый язык для задниц родителей. Эти навыки пригодятся, когда у вас в очередной раз закончатся деньги на гулянки.
Студенты вокруг замерли в недоумении. Кто-то посмеивался, кто-то просто напрягся. Каким-то требовательным и жутким не был старик Золотов, таких грубостей в адрес студентов он себе раньше не позволял.
Мартен быстро вернулся на свое место. Нам выдали листочки, и мы приступили к тесту. Я готовилась, алгебру знала лучше многих других предметов, но именно в тот день мысли будто улетучились из моих головы. Я не могла забыть странные сны, которые, как выяснилось от Эрики, таковыми не являлись. Где же в таким случае я была по ночам? Чем занималась? Что это, если не сумасшествие?