— Выгоняйте! Вас, господин, бояться в обоих мирах. Бьюсь об заклад, помощницу по хозяйству найти будет не так просто… А я лучше буду побираться, чем прислушиваться губителю юных девушек!
Гробовая тишина зависла в воздухе. Это говорило лишь об одном — Золотов сдавал позиции. Либо Линда попала в самое болезненное место профессора, либо он просто устал от споров… Но, выдохнув сквозь стиснутые зубы устало и напряженно клуб пара, отчеканил по слогам:
— Ну, и как же мне ей помочь? Прикажешь делать искусственное дыхание? Ха-ха!
— Да! Да! Да! — Линда вскрикнула, как маленький ребенок, я не понимая сути. — Это внутривенно или внутримышечно? Сейчас принесу уколы!
— Нет, Линда, это не то о чем ты думаешь… Вопрос более… кхем… деликатный… — Золотов замер, на удивление — растерялся. Не думала, что профессора можно смутить.
— Ах, да, поняла! Кли… кли… клизма? — Линда сияла, как будто раскрыла великий секрет, и мне захотелось крикнуть. — Где-то завалялась одна без дела… На четыре литра сойдет?
«Боже мой!» — ужаснулась я, всеми силами пытаясь проснуться. Увы, все оказалось не так просто. Я была заперта в собственном теле.
— Боже мой! — повторил за мной Золотов и выдохнул, будто был готов взорваться от раздражения. Вдруг, не говоря ни слова, наклонился ко мне и… поцеловал. Точнее, начал делать то самое искусственное дыхание.
Шок. Все внутри меня замерло, а потом как будто вспышка — красный свет заполнил все вокруг. Это не был обычный поцелуй. Это было нечто большее — магия, волшебство, что-то таинственное и, похоже, роковое. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как воздух наполняется чем-то непередаваемо вкусным. Сердце забилось сильнее, и в груди как будто разгорелся огонь. Я не могла понять, что происходит, но чувствовала — я изменилась. Мы с ним изменились.
А всего-то его губы коснулись моих!
— Ой, смотрите! Смотрите! — Линда радостно завизжала мне прямо над ухом, оглушая словно клаксоном. — Щеки нашей принцессы покраснели! Это ведь хороший знак, правда?
Ответа я не услышала. Снова тьма поглотила меня с головой. Я отключилась мгновенно, будто по щелчку пальцев.
Очнулась через некоторое время. Мое тело было тяжело и неуклюжее, как будто я проспала сто лет. Когда открыла глаза, мое зрение плавало, а в комнате стоял яркий свет, испепеляющий и выжигающий роговицу. Где я? Где лаборатория? Где профессор? Где Линда? Все это исчезло, словно его никогда не было…
Профессор Золотов — привычный взгляду старик — был прямо передо мной. Он сидел за столом, как всегда, и спокойно писал что-то на моей экзаменационной работе. Очки сползли на нос, и он выглядел так, будто ничего необычного не происходит.
— Выспались, дорогуша? — Он бросил на меня снисходительный взгляд, и в голосе прозвучала знакомая насмешка. — Ну что ж, сильно ругать вас не буду. Кажется, книгу вам все-таки довелось открыть. Тройку заработали.
— Тройку? Как это⁈ — Я растерянно воскликнула, все еще не в силах понять, что происходит. — Я же точно все правильно написала. Там пятерка, не меньше!
Золотов вздохнул, сдавленно прокашлявшись, и снова, с выражением неудовольствия, отложил работу. Профессор явно желал поскорее от меня избавиться.
— Да, возможно… Но вы, вот уже пару месяцев, не появлялись на моих лекциях. И на экзамене… заснули. — Вытянув пятерню, он деловито загнул два пальца из пяти. А потом состроил театрально сочувствующую гримасу, которая совсем не казалась искрений. — И вообще, с вашей-то успеваемостью не стоит торговаться. Давайте живо зачетку или будет два!
Я не стала спорить. Хоть оценка за экзамен в нашей академии строилась исключительно на основании результатов экзамена, а общая успеваемость оценивалась отдельно. Плевать. Я должна была сбежать. Слабая, растерянная, взяла свою помеченную Золотовым зачетку и, еле переставляя ноги, пошла к двери.
Но потом решилась, оглянулась и выпалила:
— И, да, профессор. Есть кое-что важное, что я просто обязана вам сообщить. — Золотов молчал, но мне показалось, что его взгляд был чуть более напряженным. — я тоже буду рада, если больше никогда вас не увижу. Вы самый ужасный преподаватель на свете.
Он выдохнул, словно облегченно, а потом усмехнулся, как дикое опасное животное, от которого бросает в дрожь:
— Что же, тогда я вас не обрадую. У нас по алгебре в понедельник финальный тест. Надежда Игоревна вынуждена была срочно уехать на конференцию в Париж. Так что не ждите от меня жалости.