Учительница математики Евгения Семеновна вызывает Федотова решать задачу на доске. Сева, побледнев от волнения, с ярко проступившими по лицу конопушками, выскакивает из-за парты и идет к доске, видя только ее, просторную, коричневую, пропитанную меловой белизной — как бы заиндевелую. Задачи по алгебре легко даются Севе. Он старается записать первую строку решения повыше — поднимается на цыпочки. Мел постукивает по линолеуму, словно птичий клюв, и белые крупинки осыпаются на желобок, прибитый снизу к доске. Торопясь, Сева делает ошибку, тут же стирает тряпкой — на доске остается влажное пятно. Писать по мокрому еще приятнее, цифры получаются особенно отчетливыми.
В черном облегающем платье с кружевным белым воротником, Евгения Семеновна кажется очень молодой, похожей на десятиклассницу. Она сидит за столом вполоборота к доске — и на ее туго обтянутом матовой кожей лице сейчас не заметно привычного строгого выражения. Продолговатые темные глаза теплы, тонкие полукружья бровей разъединились в спокойствии.
— Молодец, Федотов, — шелестящим, благодарно-мягким голосом хвалит Евгения Семеновна и ставит в журнал пятерку.
Возвращаясь на место, Сева видит только лицо Киричевой. Оторвав взгляд от тетради, Киричева морщит выпуклый лоб и грызет кончик шариковой ручки. Ее серо-голубые глаза круглы, как новые монетки.
«Вот уставилась! — думает Сева, взволнованно отводя взгляд. Волнует его то доброе, ласковое, что светится в глазах Киричевой. И Сева уверен, что мог бы совершить сейчас самый отважный подвиг. — Я бы и потруднее задачу решил!.. Вот были бы все уроки — алгебра!»
Следующим был урок пения. И на этот раз урок проходил не в классе, как обычно, а в школьном зале, где в углу стоял большой черный рояль.
— Вон Шпингалет! — закричал Шамиль Зайнетдинов, протянув вверх руку. Сева стал искать свое лицо среди веселых рожиц пятиклассников, отражавшихся в поднятой крышке рояля, и в это время кто-то больно щелкнул его по затылку.
— Ты, Шаман! — Сева сложил пальцы на правой руке для ответного щелчка, но Зайнетдинов успел присесть и вынырнуть из толпы.
— Марь Сергеевна, а сколько в роле струн? — спросил Зайнетдинов, уже оказавшись возле пожилой, раздражительной учительницы пения, которая привела пятый «Б» на прослушивание.
— Эх ты, роля! Рояль, а не роля! — смеялись девчонки.
Мальчишки подхватили:
— Шаман — Роля!.. Эй, Роля Зайнетдинов, иди к роялю!
Упираясь в край остреньким подбородком, Сева смотрел внутрь лакированного черного ящика, дно которого было выстелено натянутыми струнами. Оттуда пахло сухим деревом и пылью. В этот момент кто-то стал нажимать на клавиши. В лицо Севы, точно горячий ветер, ударили звуки, а обитые фетром молоточки запрыгали по струнам, словно кузнечики в траве.
— Это кто там барабанит по клавишам? — Мария Сергеевна, придерживая руками сетчатую шаль, поспешила к роялю. — Нельзя, ты инструмент расстроишь!
— А я умею, — сказала покрасневшая Галя Киричева. — Ко мне учительница музыки приходит…
— Что ты умеешь?
— Мазурку… Шопена.
— Все равно нельзя. Закрой, пожалуйста, крышку.
Про Шопена Сева где-то слышал: по радио о нем говорили или Мария Сергеевна что-то рассказывала. А вот слово «мазурка» он слышал впервые, и его удивило, как легко, будто привычное, произнесла это слово Киричева. С досадой посмотрел Сева на пожилую, с серебряной от седины головой, с тяжелой кружевной шалью на плечах учительницу пения, которая окриком обидела Киричеву.
Руководителя школьного хора ввела под руку гардеробщица тетя Лиза. Игорь Сергеевич был коренастый широкоплечий старик, медлительный, величественный. Голова его с распавшимися в два потока белоснежными длинными волосами казалась огромной, глаза закрывали зеленоватые непроницаемые стекла очков.
Мария Сергеевна бросилась к двери, взяла, вместо тети Лизы, Игоря Сергеевича под руку и повела к роялю. Когда он сел на стул, учительница музыки приняла его тонкую бамбуковую трость и осторожно отставила в угол.
— Внимание, дети! — громко и приветливо воскликнул Игорь Сергеевич. — В нашем хоре не хватает несколько голосов. Мы сейчас всех вас по очереди послушаем, и если у кого-то голос окажется таким, какой нам нужен, того пригласим в школьный хор. Наш хор — лауреат областного конкурса детских коллективов. Поэтому прошу вас отнестись к делу посерьезнее. Я буду по одному приглашать вас к роялю, остальные в это время не должны шуметь. Договорились?.. Ну вот и хорошо. Кто у нас по списку первым?