Гости, следуя за Константином, вошли в комнату. Пол там действительно был застелен огромным ковром, темным, как выгоревшая трава. На стенах висело несколько картин в массивных позолоченных рамах. Полотна тускло отсвечивали, поэтому сразу трудно было разобраться, что на них изображено. Одну стену полностью занимал полированный, с раздвижными стеклами стеллаж, набитый книгами. В углу стоял просторный письменный стол, на котором не было ничего, кроме лампы. Рядом — кушетка, где лежал развернутый номер журнала «Крокодил». Еще в комнате были два кресла и большой, на ножках, телевизор.
Константин переложил журнал на стол. Сев на кушетку, он взглядом указал гостям на кресла.
— Как живешь? Где пропадал? — спросил Константин и сунул мизинец в ушную раковину. Поковыряв в ухе, встряхнув головой, спрятал руки под мышками и перевел взгляд на гостей.
— Тебе ведь не интересно, зачем спрашиваешь?..
Константин хмыкнул, глаза весело заблестели.
— Это верно!.. Мне вообще приятнее было бы почитать журнальчик, чем на вас любоваться… Но уж коли почтили визитом, я, как гостеприимный хозяин, спрашиваю: где ты живешь и кто ты есть теперь… Если неприятно отвечать, так зачем было приходить?
— Я не к тебе пришел! — резко ответил Самойлов.
— Мы из Ленинграда приехали. Вчера вечером сели в поезд… Век скоростей! — ввязался в разговор Коркин. Теперь ему не хотелось уходить из этого дома, не пообедав. — Так получилось, решили прокатиться в столицу. Мы с Генкой в одной комнате в общаге живем. Приустали малость в Москве, покушать надо, а денег нет… У вас можно курить?.. Спасибо. Только знаете, у нас сигареты кончились. Можно ваши?.. Сердечно благодарю!.. Так вот, значит, сели зайцами в поезд — и сюда. Смешная история, правда?.. Генка не хотел к вам идти, я уж его почти силой заставил. Есть, знаете ли, очень хочется. В самом деле, иметь в Москве добрых друзей — и не заглянуть — свинство, правда?.. Я смотрю, вы большой ценитель искусства. Старинные полотна! Русская школа?.. Неужели голландцы! Денег небось стоят уйму!.. А телевизор цветной? Ах, черно-белый… Можно включить? Сегодня «Спартачок» должен играть…
Константин будто проснулся, изумленно смотрел на Коркина. Послушно включил телевизор. Подал Коркину хрустальную пепельницу. Самойлов оказался в положении хоккеиста, удаленного на скамью штрафников. Он слушал Коркина с выражением досады.
По телевидению показывали спектакль. Действие происходило в прошлые века: музейная мебель, на мужчине черный фрак, женщина в фижмах, длинные витые локоны вдоль щек. Мужчина надменно упрекал, женщина оправдывалась покорно и жалко…
— Ох уж эти семейные драмы! — развязно воскликнул Коркин. — И так жизнь — с ума сойти! А тут еще телеком тоску нагоняют. Может, по другой программе что-нибудь повеселее?.. Должен же «Спартак» с минчанами играть!
— Диссертацию защитил, что ли? — спросил Самойлов.
Константин подошел к телевизору, щелкнул переключателем программ. На экране появилась площадь какого-то города, дети кормили голубей.
— Можешь поздравить, я теперь доцент, — не без удовольствия сообщил Константин. — А диссертацию отдельной книгой издали… Могу подарить, как старому знакомому.
— Не стоит, я до сих пор все студент. На третьем курсе… Куда нам в высокие материи!
— Дело хозяйское, — усмехнувшись, сказал Константин.
Коркин внимательно слушал их разговор.
— У вас каждая вещь на своем месте, — вмешался он. — Детишек еще не завели?
Самойлов встрепенулся, взглянул на хозяина. Тот пережил вопрос спокойно.
— Еще нет, — беспечально признался Константин.
Послышался отдаленный собачий лай. Потом заскрипел ключ в замочной скважине, хлопнула входная дверь, и в комнату вбежала крупная овчарка с палевой грудью, с черной, как сажа, спиной. Ее уши настороженно торчали. Собака внимательно оглядела всех присутствовавших в комнате. Коркин, испуганный неожиданным появлением собаки, опустился в кресло.
— Джера, ко мне! Ну иди ко мне, умница! — позвал Константин, пошлепывая себя по колену. Собака подошла и легла возле его ног, теперь уже настороженно глядя только на гостей.
А в дверях появилась молодая женщина в брюках, в брезентовой куртке, с поводком в руке. Спокойно посмотрела на гостей.