Март Эйлович тут резко стартанул и прыгнул в воду, скинув пальто Мишки. Он нырял вниз, но понял, что достать не сможет. Когда стало сдавливать грудь, он поплыл наверх.
- Жил, как пёс, как щенок сгинул, - Галлвинг хлопнул киношной хлопушкой и выбросил её.
Феллес вынырнул и оказался под ногами вампира. Тот нацелился на него. Март Эйлович разглядел слезы на глазах вампира. Тот окончательно потерял связь с этим миром.
- Бросал бы ты её, - он указал пистолетом на пальто, которое Феллес не мог видеть снизу, - Непостоянная она. А ещё и проговаривается много, приехали бы вы сюда, не проговорись она...
Он бросил пистолет в воду и ушёл. Пока Феллес поднимался по лестнице, благодаря жизнь за свободу дышать, за возможность жить, Галлвинг уже успел сесть в свой автомобиль. И Экзекутор только и успел застать уезжающий Mercedes 300sl Gullwing. Он впервые видел эту модель. Но из всех немцев он запомнился ему больше всех. Вгрызся в память вместе с новой профессией. Вибрации на руке сообщили о входящем.
Звонила Яви. Она предупредила, что наркотрафик замер, полностью.
- Антон Бедный умер. - сказал Феллес.
- Как...? А ты...? - начала паниковать девушка, - А ты же ещё на испытательном сроке. Епископ не утверждал тебя. А Бедный, следя за каждым твоим шагом вообще счёл тебя несерьезным для этой работы. Слишком много личным приоритетов.
- Что он там счёл? - разозлился Март Эйлович, - Его убил Галлвинг по личным приоритетам. Сделай так, чтобы утвердили.
- Но это должен был сделать Епископ или Бедн...
- Он мёртв, слышишь?!
Феллес проорал в руку и отключил гаджет. Он оглянулся по сторонам. Куча разорванных ящиков. Смещенные из-за резкого рывка контейнера. А далеко громкий шум механизмом. Порт жил своей незаметной медленной жизнью. Март Эйлович сел в синий Субару и поехал к Мишки.
Он закупился по детской памяти вином, сахаром, желатином и прочим, что вспоминалось. К Мишки он приехал с пакетами. Церковь всё оплатила. Суккуб пораженно смотрела на Экзекутора с пакетами продуктов.
- Ты же понимаешь, что не сможешь у меня жить? - сказала она.
- Не нужно. Умеешь готовить маршмеллоу?
Кладбище на Юкки, последние слова...
К раннему утру следующего дня синий Субару ехал в Юкки. На кладбище.
Спустя несколько часов, когда от нелепого холода уже полностью укрылся в белое пальто, Март Эйлович нашёл те две маленькие могилки. Он сравнил с фотографией, маленькое надгробие на холме. Он нашёл его, камень с надписью «Татьяна Курчаева», ниже прописью «Эйрин, что учила, но никак не научилась» А под камнем маленькая плита саркофага. Для тела мало, но чтобы спрятать пепел вполне. А чуть правее стояло ещё одно, более новое надгробие. С таким же саркофагом под ним. Надпись: «Валерия Феллес», ниже: «Лина. И только смерть приручила её».
- Так вот она...
Слёзы покатились по лицу.
- Та Эйрин, на которую валились все беды в моём детстве.
Он смеялся.
- Всего лишь человек, а я больше дьявола боялся...
Он протёр лицо белым рукавом. Положил руку на саркофаг Валерии.
- Лина, что за прозвище такое странное. Вы видно были сёстрами или подружками. Видно тебе было принципиально лечь рядом. Помирились?
Он завис и просидел так.
- Говорят, что душа привязывается не к телу, а к месту. И если твоя душа не здесь, может она придёт к этому?
Он вынул из кармана пакет с жевательным зефиром. Маршмеллоу, что так трудно далось ему при готовке по необычному рецепту.
- Оно немного не такое, но ты ведь потеряла рецепт.
Он высыпал половину пакета на саркофаг. Прочёл короткую молитву. Потом несколько заученных строк на латыни.
- Мама? - тихо спросил он у воздуха после этого ритуала, - Мне тебя не хватает. Знала бы, через что мы с отцом прошли после твоей смерти. Он совсем повернулся на заговорах. Но в чём-то оказался прав, этот мир куда многограннее.
Ему ничего не отвечали. Но вдруг на душе стало тепло, уютно. Он чувствовал свет. На небе, на камне, на зефирках маршмеллоу, на своих влажных глазах.
- Мне кажется, я потерялся...