– Посол, у меня есть новости для вас. Верховный комиссар Федерации находится в пути – он едет на свадьбу.
– Никакой свадьбы не будет. Я бы не позволил, чтобы наш правитель женился на этом создании, даже если бы вся галактика зависела от этого. И я больше не хочу иметь дел с вами.
– Я не просил вас иметь каких-либо дел со мной. Я попросил вас выполнить свое задание. – Он повернулся к Мак-Кою.
– Боунс, сколько времени потребуется, чтобы поставить его на ноги?
– Несколько дней. Может быть, и неделя.
Петри поднял голову с подушки. – Капитан, в эту постель уложили меня вы, и в этой постели я собираюсь остаться. Неограниченно. Мне нечего больше сказать вам.
Кирк посмотрел на Мак-Коя. Тот пожал плечами. Ухура и Мак-Кой проследовали за ним из комнаты в коридор.
– Я не знаю, что с ним делать, Джим. Он так же гадок, как и она. У всех у них свиные головы. Они просто ненавидят друг друга, – произнес Мак-Кой.
– Вам нужно допустить, что у него есть более веская причина для ненависти. Капитан, не можете ли вы объяснить Верховному комиссару, что – это невозможно? – сказала Ухура.
– Верховные комиссары не любят объяснений. Они любят результаты. Во всяком случае, как обращаться с подобной женщиной?
– Держитесь от нее подальше, капитан. Настолько далеко, насколько…
Она внезапно замолчала. Из комнаты отдыха, мимо которой они проходили, донеслись звуки тихой музыки. Лицо Ухуры просветлело:
– Капитан, говорили, что музыка обладает чарами, способными утешить душу дикаря. Душа Долмана – очень дикая. Предположим, что вы…
– Чтобы успокоить эту женщину, требуется огромное количество любой музыки, – сказал Мак-Кой.
Но Кирк задумчиво посмотрел на дверь комнаты отдыха. Он открыл ее и увидел Спока, сидящего в стороне от остальных членов команды, бренчащего на своей вулканитской лире. Ее неземные звуки гармонировали с убранством комнаты: ковром из розовой травы, виноградными лозами на стенах, с фонтаном, разбрызгивающим пурпурного цвета воду в воздух.
– Спок, что это за музыка, которую ты играешь?
– Просто гаммы. Я настраиваю лиру.
– Ты можешь играть какие-нибудь мелодии на этом хитроумном приспособлении? – спросил Мак-Кой.
– Я занял второе место на Всевулканитском музыкальном конкурсе.
– Кто же получил первое?
– Мой отец.
– Ты можешь сыграть любовную песню? – спросил Кирк.
– Брачную песню. В древние времена вулканитская лира использовалась для стимуляции брачной страсти.
– Нам на корабле нужно какое-то подобие такой стимуляции, – сказал Кирк. – Думаю, что бракосочетание на Трое состоится, если мы только сможем убедить невесту принять в нем участие.
– Ввиду того, что она просто заколола ножом своего учителя по свадебному этикету, который надо соблюдать невесте по воле жениха, обучать ее этому – кажется, зря тратить силы, – сказал Мак-Кой.
– Назначьте другого учителя, – посоветовал Спок.
– Тебя, Спок?
– Конечно, нет. Логика диктует, что Долман примет благосклонно только лицо высшего ранга на борту этого судна.
Все посмотрели на Кирка. Он, в свою очередь, посмотрел на них, обдумывая все детали для укрощения Элаан.
– Хорошо, Спок, дайте мне пять минут, а затем начинайте играть свою музыку в апартаментах Долмана. – Он ушел, и когда пальцы Спока прошлись по струнам инструмента, Ухура вздохнула: – Мистер Спок, эта музыка по-настоящему трогает меня.
– Я тоже чувствую, как она расслабляет.
– Расслабление – это не лучшее слово, которое я бы употребила для того, чтобы описать ее, – сказала Ухура. – Я бы непременно хотела научиться играть на этой лире.
– Я был бы рад преподать вам теорию, лейтенант. Однако, как мне известно, ни один из не вулканитов никогда не овладевал этим мастерством.
Находясь в каюте Элаан, Кирк желал преподать ей урок приличного поведения за столом.
Он наблюдал, как она подняла бутылку с вином со своего роскошно накрытою обеденного стола, сделала из нее большой глоток и вытерла рот своей очаровательной рукой. Затем проглотила и, ставя бутылку на стол, сказала:
– Итак, посол поправится. Это очень плохо. – Она быстро схватила со стола жареного молодого голубя, набила мясом полный рот и, швыряя остатки лакомства через плечо, добавила: – Вы сообщили мне новость. Я позволяю вам идти.
Он был зачарован умением, с которым ей удавалось говорить и жевать одновременно.
– Я бы не желал ничего лучше, но хотел бы заметить, что у пылкой натуры Вашего Величества есть…
– Эта троянская свинья была в моих помещениях без разрешения. Естественно, я заколола ею.
Кирк сказал:
– Вы, эласианцы, гордитесь тем, что вы воинственная раса. Тогда вы должны понимать дисциплину, должны обладать способностью выполнять приказы, так же, как и давать их. У вас, Элаан, есть приказ выйти замуж за правителя Трои и ознакомиться с обычаями его народа.
– Троянцы питают ко мне отвращение, – сказала она. – Любой контакт с ними вызывает у меня чувство, будто я запачкалась. – Ее щека была испачкана большим жирным пятном от голубя.
– Мой жизненный опыт говорит, что предрассудки людей исчезают, когда они узнают друг друга.
Музыка Спока начала проникать в каюту.
– У меня не было такого опыта, – сказала она, протягивая руку за сдобным печеньем с кремом.
– Во всяком случае, эта проблема все еще стоит перед нами.
– Проблема?
– Да, ваше обучение обычаям Трои.
– Я устранила эту проблему.
– Нет. Вы устранили вашего учителя. Проблема остается.
Набитый рот безжалостно улыбнулся. Как она это делает, он не мог понять.
– И ее решение… – сказала она.
– С новым учителем.
– О-о. – Она положила свой кинжал на стол. – Что это за отвратительные звуки, вызывающие тошноту? – С пирожным в руке она встала, подошла к селектору и выключила вулканитскую музыку. Слизывая крем с пирожного, сказала: – А вы, чему вы можете научить меня?
– Во-первых, умению вести себя за столом.
Он взял салфетку, подошел к ней, убрал пирожное и вытер ей рот, щеку и пальцы.
– Это, – сказал он, – салфетка, которой пользуются за столом, чтобы стереть следы вина и пищи, вместо тот, чтобы оставлять их вокруг рта, на щеках и на пальцах. – Он вытер ей руку. Затем, крепко сжав ее, он повел Элаан к столу.
– А это, – сказал он, – тарелка. На ней лежит пища. Тарелка специально сделана для того, чтобы на ней лежала еда, в отличие от полов. А вот они созданы для того, чтобы по ним ходили. – Он налил вино в бокал и поднял его. – Это бокал, – продолжал он, – сосуд, с помощью которою пьют вино. Бутылка, Ваше Величество, предназначена только для хранения вина.
Она схватила бутылку и сделала еще глоток из нее.
– Оставьте меня, – отрезала она.
– Вы будете учить то, что вам было приказано выучить, – сказал он.
– Вы немедленно вернете меня на Элас!
– Это невозможно.
Она топнула ногой.
– То, что я приказываю, всегда возможно! Я не поеду в Трою! Я не буду отдана жирной троянской свинье в качестве невесты, чтобы прекратить войну! – Она снова поднесла бутылку с вином ко рту. Кирк выхватил ее.
– Вам очень нравится титул Долмана, – сказал он. – Если вы не хотите выполнять обязанности, которые он налагает – откажитесь от него!
Ее потрясение было неподдельным.
– Никто никогда не осмеливался разговаривать со мной подобным образом!
– Это ваша беда, – сказал он. – Никто никогда не говорил вам правду. Вы – нецивилизованная маленькая дикарка, порочный ребенок с дурным характером и телом женщины.
Ее кулак рванулся вперед и ударил Кирка в челюсть. Она уже отвела руку, чтобы снова его ударить, как он схватил ее и изо всех сил вмазал ей по лицу. Удар сбил ее с ног, и она упала на кровать. Трясясь от ярости, Кирк крикнул:
– Ты услышала правду от меня в первый раз за всю твою поганую жизнь!
Он направился к двери, и ее кинжал со свистом пролетел мимо его уха и вонзился, подрагивая, в декоративное украшение на стене около его головы. Он вытащил его и, бросив его ей обратно, сказал: