Ни рыбкинская партия, ни другие более или менее демократически настроенные или хотя бы «умеренные» партии — например, «Демократический выбор» или «Женщины России», а также партия Лебедя «Конгресс русских общин» (по идеологии скорее приближавшаяся к жириновцам) — в Думу вообще не прошли. Не набрали необходимые пять процентов.
Это был самый крупный политический триумф коммунистов за все годы их существования в новой России.
Для Ельцина парламентские выборы стали тестом на проверку Черномырдина как преемника. Легко можно представить себе ситуацию: партия «Наш дом — Россия» получает 30–35 процентов голосов, забирает большинство мандатов, и Ельцин с легким сердцем отказывается от идеи второго срока. Но, увы, — итоги выборов стали тяжелым ударом по Черномырдину. Вопрос «кто?» зазвучал еще острее и стал приобретать зловещие черты политической катастрофы. Рейтинг Ельцина упал с 20 процентов в начале года (в начале 1994-го он еще держался на уровне 30 процентов) до трех процентов в конце.
Во второй половине 1995 года Б. Н. пережил, один за другим, два инфаркта. В официальных сообщениях они именовались «ишемической болезнью сердца».
«Считается, — пишет журналист Олег Мороз, — что первый инфаркт случился у Ельцина в ночь с 10 на 11 июля». Дежурный реаниматор обнаружил Ельцина лежащим на полу в ванной, куда он направился ночью. Президент был срочно госпитализирован в ЦКБ. Это была реакция на ВСЕ события, которые случились с ним в последние годы. Ельцин не следовал рекомендациям врачей. Ельцин продолжал жить так, как жил раньше, всегда — от стресса к стрессу. От одной схватки с обстоятельствами до другой.
Организм 64-летнего человека не выдержал испытаний, которые стали для него системой.
Кремлевская пресс-служба именно так и попыталась объяснить ситуацию: президент за последнее время пребывал в очень сильном напряжении.
Он «недолежал» в больнице, не прошел полный курс реабилитации в барвихинском санатории, выписался раньше срока. Всё лечение заняло недели две. Затем — визиты во Францию, США. После этого Ельцин отправился в Сочи, в резиденцию «Бочаров Ручей», чтобы восстановиться. «Восстановиться» вновь не получилось.
26 октября последовал второй инфаркт. Ельцина на вертолете привезли из Завидова. Приступ начался, когда Б. Н. находился в бане, в парилке. Он по-прежнему верил, что его организму не может угрожать ничего серьезного.
На этот раз врачи решили довести лечение президента до конца: остаток октября и весь ноябрь он должен провести «под пристальным наблюдением медиков». По-видимому, в необходимости этого удалось убедить и самого Б. Н. Консилиум, состоявшийся 27 октября в ЦКБ, констатировал, что у него «сохраняется нестабильное кровоснабжение сердечной мышцы», хотя признаков сердечной недостаточности нет.
Руководитель консилиума академик Андрей Воробьев заявил на пресс-конференции 31 октября, что до конца следующего месяца президент будет находиться в ЦКБ.
Вот тогда-то ему впервые, может быть, в своей жизни пришлось провести в больнице целый месяц (ноябрь). Здесь было время подумать — кто пойдет на предстоящие президентские выборы 96-го года? Для всех стало вроде бы понятно — не он.
С таким здоровьем, с висящей на его плечах войной в Чечне? Нет, не он.
Явно не он.
В Кремле ждали решения самого Ельцина — в этой ситуации толкать его на второй срок команда президента не решалась. При этом кто-то считал, что ничего страшного не происходит, а кто-то начал просчитывать «вариант Черномырдина»: изучать здоровье премьера, биографию, политические взгляды. Пытаться конструировать возможный сценарий президентских выборов с его участием. Уже возник образ «умеренного либерала» и «умеренного консерватора». Изучали также и возможность передачи властных полномочий уже сейчас, не дожидаясь выборов. Многие аналитики, в первую очередь зарубежные, считали, что слабеющему кремлевскому лидеру нужно сделать это вовремя.
Ельцин молчал и тему никак не комментировал. Единственной его реакцией можно считать неразбериху, возникшую в связи с поручением Черномырдину «заниматься силовыми министерствами» и «координировать их работу» во время его второго обострения ишемической болезни. Как только президент почувствовал себя лучше, он отозвал это поручение.