«Секрет Примакова, как говорили, состоит в том, что в его речах все слышали то, что хотят услышать. Либерально настроенные граждане — обещание рыночных реформ и свобод. Коммунисты — государственное регулирование и контроль.
И верно. Некая двусмысленность постоянно присутствовала в высказываниях Примакова.
Он рассуждал о необходимости чрезвычайных мер, но тут же замечал, что это отнюдь не введение чрезвычайного положения. Обещал “круто взять курс на то, чтобы продолжить движение к демократии, к реформе общества, к строительству многоукладной экономики, плюрализму политической жизни”. И тут же бросал фразу:
“Мы не можем идти дальше, рассчитывая, что всё решит рыночная стихия”», — пишет Леонид Млечин в биографии Примакова.
Примаков прекрасно осознавал роль своего правительства в новой политической конструкции. Дума поддерживала абсолютно любые его начинания. И правительство, поначалу сильно упиравшее на роль «государственного регулирования», неожиданно оказалось довольно либеральным.
«Видно было, с каким уважением пожимал Примакову руку Геннадий Зюганов, — пишет Леонид Млечин. — Коммунистам никак нельзя было отправлять правительство Примакова в отставку отказом проголосовать за бюджет…
Это был самый жесткий бюджет за все последние годы. Он прежде всего означал резкое сокращение расходов на социальные нужды. Министр экономики Андрей Шаповальянц прямо сказал об этом депутатам:
“Прогнозируемый рост инфляции и величина доходов федерального бюджета не позволят в 1999 году обеспечить стабилизацию жизни населения на уровне предыдущего года”».
На человеческом языке это означало — правительство призывает «затянуть пояса». Жить скромнее. Жить экономнее.
Этот призыв был воспринят и услышан.
Но что самое главное — была пройдена самая острая фаза кризиса. Начиная с 1999 года российская экономика проявила тенденции к устойчивому росту. Это было следствием целого ряда объективных факторов. Но «сдержанность и умеренность» кабинета (кстати, многие кириенковские министры остались на своих местах) сыграли тут не последнюю роль.
Примаков поначалу очень осторожно общался с Ельциным. Фраза о том, что «вместе доработаем и вместе уйдем в 2000 году», обрастала новыми подробностями, Примаков продолжал говорить о том, как они с президентом будут на пенсии вместе ходить на рыбалку. Участливо и много говорил о здоровье. О своем в том числе — как и Ельцин, пожилой Примаков страдал набором хронических болячек, его мучили боли в спине и в ногах…
Однако не прошло и двух-трех месяцев, как политическая ситуация в стране начала быстро меняться.
Одним из первых тревожных звонков был законопроект депутата-коммуниста Виктора Илюхина «о состоянии здоровья президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.».
Илюхин не в первый раз вносил подобное предложение, предлагая учредить государственную комиссию, обследовать Ельцина и отправить его в отставку в силу физической недееспособности.
Но в начале 1999 года эти угрозы прозвучали неожиданно мрачно и остро. Коммунисты при премьере Примакове расправили плечи, почувствовали реальную силу.
Было видно, что депутаты всерьез считают: полнота власти уже не принадлежит президенту и он доживает на своем посту последние месяцы. С антисемитскими заявлениями выступил генерал Макашов, тоже депутат Госдумы от компартии, его злобные речи о «жидах» в Кремле и на телевидении не вызвали в Думе никакого протеста, напротив, Макашова начали защищать его коллеги-депутаты. Новый директор ФСБ Владимир Путин публично осудил «любые формы экстремизма». Но по накалу страстей в Госдуме было видно — ситуация не просто изменилась, она переменилась разительно.
Ельцин ответил депутатскому корпусу.
Своим указом он отправил в отставку главу своей администрации Валентина Юмашева (оставив его своим советником) и назначил на этот пост генерала пограничной службы Николая Бордюжу (теперь он совмещал две должности, работая одновременно секретарем Совета безопасности). В своей книге Ельцин написал прямо — это назначение имело символический характер. Президент хотел, чтобы депутаты поняли: он полностью контролирует ситуацию и готов идти на любые конституционные меры для поддержания политической стабильности.
Власть и растущая популярность выявили в Примакове черты, которые раньше Ельцин не замечал или не хотел замечать.
Оказалось? что этот пожилой, спокойный, психологически и душевно близкий Ельцину человек, который к тому же на посту руководителя разведки и главы МИДа прошел с ним все самые тяжелые годы, ментально был ему совершенно чужим. В каком-то смысле Примаков являлся антиподом Ельцина.