То возжелавшие приключений путники ему в пасть лезут, то вырожденный молодняк начинает думать, что может его, одного из древнейших драконов (какая разница, что у него оторвали крылья, идиоты!), лишить жизни, то ненормальные драконицы создают культы и идут убиваться об него…
Справедливости ради, один особо настырный крикливый рыцарь-дракон (эти двуногие и впрямь настолько в себя верили, что посмели так назваться?..) смог немного его позабавить и Бейл, искалечив дурака, позволил ему уползти прочь, но это было скорее исключение, чем правило: остальные «рыцари-драконы» были намного скучнее Игона, а потому сразу отправлялись в желудок, лишь раздражая Ужасного.
Кто бы мог подумать, что он приползёт к нему вновь так скоро.
…или не приползёт?..
— Бе-е-ейл!!!
Безумный крик, продолжившийся не менее безумным смехом, раздался словно со всех сторон. Но один из древнейших драконов быстро понял, что на самом деле вопль шёл с неба. Если быть точнее — с гигантской древней драконицы, которую Бейл не мог не узнать, почувствовав всплеск животной ярости:
Грейолл. Мать позорящих их род низших вырожденцев. Он был уверен, что она давно мертва. И всё же, она не только была жива, но и выглядела так, будто обрела вторую молодость.
Так и не встретив никаких препятствий, огромная драконица приземлилась недалеко от продолжавшего лежать на пузе Бейла.
Он не считал её противником. Пусть ему и хотелось как можно быстрее раздавить её и пойти дальше грезить о великой схватке со своим заклятым врагом, любопытство оказалось сильнее, и даже безумный хохот Игона не смог его отвлечь:
«Зачем ты прилетела, Грейолл?»
Рычащий, холодный, наполненный так и сквозящим безумием голос дракона распространился по всей Зубатой горе, имея все шансы обычного человека и оглушить: дракон был просто слишком большим и могущественным.
— …мерзкий Бе-е-ейл, ха-ха-ха! Вот и пришла твоя смерть! Ха-хА-хА-хАхаХа!
«Я хотела собственными глазами увидеть смерть предателя».
Бейл фыркнул, начав медленно подниматься. Буря стала сильнее, по горе начали проходить раскаты грома.
«Как наивно, — оскалился дракон. — Неужели ты думаешь, что сможешь победить меня, Ужасного?»
Он, в конце концов, практически победил Пласидусакса! Какая разница, что он подло напал на него? Настоящий дракон-повелитель всегда должен быть готов к такому исходу!
Драконица покачала мордой.
«Твоей погибелью станет тот, кто лишил жизни повелителя Пласидусакса, Константин из Погасших».
«Что?!»
Лапы Бейла едва не подкосило. Сперва ему показалось, что он ослышался, но для одного из древнейших и сильнейших драконов Междуземья это было невозможно.
Он не мог в это поверить! Невозможно, просто невозможно!..
— Он не врёт, предатель. Рыцарь и впрямь совершил непоправимое.
Чувствуя, как потяжелело его гигантских размеров тело, Бейл уставился на жрицу, посылавшую к нему глупых людей. Он совсем не ожидал её встретить вместе с Грейолл, и уж тем более он не ожидал услышать подтверждение слов матери вырожденцев от неё.
Ужасный мог допустить, что Грейолл ему соврала, но жрица повелителя…
«Почему ты…»
— Рыцарь должен расплатиться со мной за такое злодейство, — как ни в чём не бывало произнесла жрица, словно говорит про безоблачную погоду. — Мне нужен новый повелитель. Константин из Погасших подходит.
— …
— …
— …
Пожалуй, Зубатая гора погрузилась в столь гнетущую тишину, которую не знала со времён, когда на ней решили поселиться предавшие повелителя драконы. Даже орущий Игон, так и не переместившийся никуда с плеча Кости, странно покосился на невозмутимую жрицу, явно испытывая от её логики некоторые противоречия.
Пусть сила и решала практически всё, даже для драконов поведение жрицы драконьего причастия показалось немного… неправильным.
Окончательно потерявший связь с реальностью Бейл впервые обратил внимание на человека, моментально осознав, что перед ним находится даже не настоящее тело, а лишь след его силы.
Из глубин одного из древнейших драконов начала подниматься волна ярости.
Костя невозмутимо спрыгнул с драконицы, положив засмеявшегося Игона на землю, неспешно направившись прямиком к пасти разглядывающего его дракона.
«Как он пал, Константин из Погасших?»
Почему-то Константину показалось, что вопрос ему задал друг павшего повелителя драконов, за которого он пришёл мстить.