— Внешние Боги, это самая долгая битва в моей жизни… — прошептала девушка, издалека наблюдая за вспышками энергией.
Кто бы мог подумать, что долгие сотни лет жизни по ощущениям сравняются с какими-то жалкими минутами.
К счастью, в какой-то момент ожидание подошло к концу.
Ночь прямо на глазах начала превращаться в мрачный, покрытый вуалью Богини день, затмение больше не было видно где-то далеко за облаками, потерявшими оттенок холодного, бесчувственного золота, которое не могла спасти доброта новорождённого Бога.
— Тепло…
Мелина кивнула поднявшей взгляд на небо Малении, лучше всех зная, что это был за знак.
— Поспешим.
Девушка не помнила, когда в последний раз так спешила. Сердце колотилось в спектральной груди столь сильно, что ей казалось, будто оно сейчас выпрыгнет.
К счастью, уже совсем скоро она собственными глазами увидела результат поединка.
Гигантский кратер, в самом центре которого невозмутимо сидел полуголый Погасший, держащий в руках куклу, в которой уже отдыхала отправившаяся в очередной сон полубогиня.
Всё тело Константина было окровавлено, раны на его теле практически не заживали и тем удивительнее было видеть полное безразличие на лице Погасшего.
— Ты поступил очень опрометчиво, Константин, — вздохнула Мелина, присев рядом с мужчиной.
На лицо Кости вылезла широкая улыбка, особенно сильно контрастирующая с его состоянием, заставив и саму девушку против воли улыбнуться.
Он выполнил обещание: чуть в стороне от него находилось два тела. Оба обезображенные, окровавленные, они, впрочем, всё ещё были живы. Юное лицо Бога стойко пережило удар мужчины, но от сломанного носа и гигантского следа на лице это его всё равно не спасло.
С Раданом ситуация была немного другая.
Его доспех был практически уничтожен, тело гиганта было таким же окровавленным, как и Константин, за тем лишь исключением, что полубог лишился, в том числе, одной руки.
И тем не менее, в отличие от бессознательного брата он находился в сознании и даже смог найти в себе силы подняться, нависнув над Микеллой.
Суровый взгляд Радана был полностью осознанным. Контроль спал.
Константин не знал, над чем думал один из самых суровых и брутальных полубогов. В принципе, ему это было не так уж и интересно. Единственное, что интересовало Погасшего — чтобы полубог ненароком не добил злого маленького мальчика. Это было главное.
— Почему ты его не убил?
Хриплый, холодный, суровый голос полубога подавлял, но Погасшему он не показался сколь-либо страшным. После этого поединка мужчина чувствовал, что, кажется, нашёл себе нового друга.
— Много причин. Я…
— Этого ответа достаточно, — сурово произнёс Радан. — Повелитель не обязан утруждать себя лишними объяснениями.
Мелина поморщилась, уже успев забыть про странные нравы генерала. Он слишком многое взял от Годфри.
Сжимая отрубленную руку, Радан, вкладывая брутальность в каждый свой вдох, медленно обернулся, воистину тяжелым шагом подойдя к невозмутимому Константину и Мелине, окинув ту быстрым, коротким взглядом.
Полубог какое-то время стоял неподвижно, после чего встал на колено, склонив перед Константином голову. Выдержав недолгую паузу, Радан сурово поднялся, переведя взгляд на Малению.
Та стояла тихо, словно пытаясь слиться с окружением, но для Неземной это было невозможно.
Во взгляде полубога, пережившего из-за решения Малении судьбу хуже смерти, не было злобы, как и не собирался он тратить время на лишние разговоры.
Важно было поставить лишь точки над «I».
— В том бою ты не победила, — тяжелым голосом произнёс Радан. — Мы сразимся вновь.
— В том бою я не проиграла, — не менее тяжелым голосом произнесла Маления. — Мы сразимся вновь, коль будет воля короля.
Радан на секунду нахмурился, после чего кивнул.
— Коль будет воля короля.
Полубог вновь перевёл взгляд на Константина.
— Мне нужно восстановиться, повелитель.
— Сейчас я не смогу тебе помочь. Пока можешь идти, — безразлично произнёс Костя, увидев короткий кивок генерала. — Думаю, Джеррен позаботился о твоём скакуне.
Впервые на лице Радана возникли эмоции. Печаль и последовавшее за ним облегчение. Всего на миг.
Не став больше ничего говорить, генерал уже собирался уйти, но, словно про что-то забыв, остановился, обратив внимание на, пожалуй, одну из самых незаметных фигур в кратере.