– А ты думаешь они будут поступать с тобой честно? Ни один атлус в мире не сможет сделать что-то для тебя. Ни один не поможет, не останется рядом с тобой, если тебя ранят и никогда не использует свою магию, чтобы тебя защитить. Они будут делать все, чтобы тебя убить. Всегда. Они могут владеть магией и летать, но мы будем хитрее. Поэтому, – он подтянул, начавшего оседать атлуса. – Бей. Если хочешь честности – подари ему быструю смерть.
Атлус закрыл глаза, словно уже умер и совсем обмяк. Он знал, что его крылья сломаны, и он никогда не полетит. Должно быть это так же ужасно, как и никогда не превратиться в волка, чтобы бежать, куда глаза глядят, по свободному лесу.
Я подняла меч в дрожащих руках и глубоко вздохнула.
Он зло. Он монстр. И я спасу много людей, убив его.
Но руки все никак не слушались. Они одеревенели и начали трястись, отказываясь замахнуться. Я сама не хотела замахиваться. Он был слаб и беспомощен. Разве предназначение агвера не в том, чтобы защищать слабых?
Отец, устав наблюдать, отшвырнул атлуса, шагая ко мне и рукой обхватывая рукоять.
– Слабость перед ними тебя погубит. Они могут быть красивы, могут казаться безобидными. Но именно они всадят тебе нож в спину. Какая бы дружба вас не связывала, атлус обязательно тебя предаст. Им нельзя верить.
Он, продолжая крепко, до боли стискивать мои руки, дернул меня вперед к атлусу, привалившемуся к балке и приставил кончик ножа к его сердцу.
– Бей.
Я зажмурилась и выпустила меч.
– Я не могу!
Что-то ударило меня по лицу, и я тут же оказалась на полу. Во рту появился привкус крови… Кажется, я прикусила щеку.
– Вот как это делается.
Отец одним коротким движением отрубил атлусу голову, и она с мерзким хлюпом упала на пол. Рубиново-карие глаза продолжали смотреть в пустоту, но больше не плакали. Но зато плакала я.
– Вставай, – рыкнул отец, подняв меня за шкирку. – Ты – мой наследник. А мой наследник не может быть тряпкой. Если не можешь убивать этой рукой, – он схватил меня за левую руку и с силой согнул так, что кажется боль выстрелила дробью по всему телу, раскурочившая все органы сразу. – Учись другой.
Я кричала и плакала, но хватка отца была крепкой. Мне было больно, как никогда не было, а хруст стоял в ушах всю дорогу домой. Хотя я, кажется, ничего и не запомнила о пути назад.
Когда мы вернулись домой, отец сказал, что я упала с дерева. Но мама не поверила. Она сразу чуяла любую ложь. Но правды добиться не могла ни от кого из нас.
А потом через несколько дней мы собрали сумки и уплыли. Родители не объясняли причин или куда мы едем. Отец сказал лишь «домой». И я никак не могла понять, почему мы уплыли из дома домой. Что это за дом, о котором я ничего не знаю, и как он тогда может быть мне домом?
Но большего мне добиться не удалось, и заскучав я уснула, свернувшись калачиком рядом с мамой, которая напевала мне песни, а они, по ее словам, должны были снять боль с загипсованной руки. И они помогали. Ее прекрасный голос оставался со мной даже во сне.
Проснулась я не скоро, оказалось, что с корабля мы переместились в машину, где меня аккуратно оставили досыпать. И услышав разговор родителей, я сделала вид, что еще сплю, хотя сломанная рука ужасно ныла.
– А что, если они нас не примут? – тихо спросила мама. – Они не будут с таким пониманием относиться к тому, из какой я стаи.
– Примут, Талия. И тебя, и Лео, – уверено ответил отец. – А любой, кто посмеет проявлять к тебе неуважение будет учиться у меня лично.
– Даже если это будет твой отец? Или сестра?
– Особенно, если это будут они, – мрачно ответил отец, скорей всего ожидая от них именно этого. – Смотри, кажется, наш чемпион проснулся. Как рука?
– Болит, – буркнула я, расстраиваясь, что меня раскрыли и поднимая взгляд.
– Эта боль сделает тебя сильнее, если поймешь, какой урок она тебе приносит.
– Не позволять детям лазить по деревьям без присмотра, – буркнула мама.
– Мы уже приехали? – спросила я, потирая глаза и садясь к окну.
– Почти.
За окнами был невысокий ярко-зеленый лес на холме. Мы были где-то далеко от города, и еще дальше от дома. Тоска по высотным зданиям и оживленной суете уже понемногу закрадывалась в душу. И я отчетливо понимала, что куда бы мы не ехали и кто бы нас там не ждал, мне не понравится.
Вскоре показались деревянные высокие ворота, составленные из тонких стволов, а рядом с ними стояло два стражника. Отец помахал им и двери тут же открылись.
Внутри нас ждала огромная поляна, где прямо перед нами высился большой, квадратный дом с остроконечной забавной крышей, а позади еще несколько поменьше. Сбоку вдалеке были лошади и пара машин. Но самым удивительным были агверы. Их было много, волки, полувоки и люди виднелись везде, и впервые я поняла, что значит стая. И это было невероятно прекрасно. Я впивалась в происходящее глазами, стараясь запомнить все до мелочей, но отец свернул к дому и полянка, где тренировались и трудились призрачные агверы скрылась.