Энрея колебалась. Я понимала, что ей нравится то, что предлагает Аут. Чего стоит отдать меня в обмен на новую жизнь и власть, когда только что потеряла абсолютно все. Когда вся твоя огромная семья сгорела заживо в одну ночь. Это были слова Аут и тогда я не понимала их. Но потом поняла, спустя много лет. Тогда Энрея за мою жизнь покупала билет в будущие для них с Руф и Аз. И не сказать, что этот выбор дался ей сложно.
– Вы еще встретитесь, – сказала Аут Энрее, поднимая меня хвостом на ноги. – Когда крылья бога защитят его от смерти.
– Но так нельзя! – крикнула Руф, и тут же получила пощечину от Энреи.
Энрея посмотрела на меня, а потом вытащила что-то из пояса и кинула. На траву передо мной упал медальон отца, покрытой его кровью. Я знала, что кровь принадлежит ему и только тогда осознала, что сегодня осталась совсем одна. Аут сыграла на отчаянии Энреи и забрала меня себе, и так я осталась без только обретенной стаи.
Взмахнув рукой Аут переместила нас на поляну, где стоял чудная машина, похожая на то, что я видела в ужастике с пришельцами однажды по телевизору.
– Это твой последний шанс, Рениш. Уходи или в следующий раз за тобой придет смерть, посланная мной, – сказала Аут, толкая крылом меня вперед.
С корабля спустился мужчина в черном костюме, с жуткими желтыми глазами и рыжей шевелюрой.
– Не бойся. Иди сюда.
Я обернулся на Аут, и она лишь кивнула мне.
– Иди, Эледра. И не подведи меня, когда придет время.
Жуткий мужчина вцепился в мое плечо, разворачивая к себе.
– Добро пожаловать в новый дом, Эледра.
Знакомые воспоминания проносились чередой, сменяясь одно другим. Они почти не приносили боли, приходили и уходили, как старые знакомые. Почти… Я давно научился не вспоминать о прошлом и не смотреть назад. Не смотреть на кладбище позади себя.
Но потом начались чужие воспоминания. Наполненные теплом и печалью. И они были не лишены боли. Боли одиночества и потери. Тяжести вины, которая настигла меня в свое время гораздо позже. Только когда я вернул свои воспоминания и смог собрать картину произошедшего воедино.
И благодаря самому глубоко закопанному воспоминанию картина стала еще яснее.
Это был самый обычный день. Я сидел в своей комнате, сковыривая с объемных обоев рисунок в ожидании, пока хоть кто-то из родителей вернется домой. Хотя, это скорей всего будет мама. Но я точно слышал, как папа обещал прийти сегодня к ужину. Может сегодня он захочет послушать, как я играю на флейте?
Очень хотелось спать. Я давно не мог нормально спать, постоянные кошмары и тревожное предчувствие не давали сомкнуть глаза. Самой тревожной вещью в комнате был ковер на стене. Раньше он успокаивал, и я часами мог изучать его причудливый узор, но теперь мне казалось, что в ковре прячутся злые духи, запутавшиеся в его сложных рисунках.
Послышалось тихое гуканье, и на пару секунд я замер прислушиваясь. Кажется, Арья проснулась. Кошмары начались именно с ее появления. Она была немного странной, но явно не причиной их появления. Угроза исходила не от нее, а от кого-то извне, кого-то, кто на нее охотился.
Об этом говорила та беловолосая женщина. Она появилась посреди ночи на пороге и отдала нам Арью. Я прятался в темном коридоре и многое было не разобрать, но стало ясно, что Арью нужно было спрятать и защитить. Она была совсем крохотной и едва начала ходить, поэтому защищать ее приходилось от всего.
Запомни, Сирена. Теперь ты – старшая сестра. А старшие сестры оберегают своих младших. И подают пример.
Мама сказала еще много чего о том, что делают старшие, но мне было достаточно и того, что теперь, пока все на работах Арья под моей защитой. И я должен подавать пример, а значит не бояться. Разве трус может быть хорошим примером?
Арья мне нравилась, она всегда улыбалась мне, и всегда внимательно слушала. Хотя вероятно не совсем понимала, о чем я. Мне нравилось, что теперь я не один дома, что теперь я старший. Мне не могло не нравиться, что мама стала приходить с работы раньше, а папа чаще бывать дома. Семья сплотилась вокруг Арьи, и я был ей благодарен за это.
Поднявшись с пола, я наткнулся на брошенную тетрадь с каракулями. Но Дони бы расстроился, если бы я назвал наш выдуманный язык каракулями. Мне предстояло еще его выучить. И тогда мы сможем обсуждать всех прямо в их присутствии.
У Дони всегда получались такие хитроумные затеи… Но он всегда боялся реализовывать их в полном объеме. Кто знает, сколько бы шуток пропало зря, если бы я не решался их воплотить.