Прокричав это, я снова закашлялся, едва не сорвавшись и вися на кончиках пальцев.
Никто не придет.
За нами никто не придет.
– Пожалуйста!
За мной никогда не приходили, оставляя папе или маме Дони. Почему же сейчас должно было быть по-другому?
Потому что мы сплотились ради нее?
Тогда почему же никто не пришел к нам? Почему мы остались одни, когда за нами пришла эта фигура?
Рука Арьи предательски скользила, раскачивая ее над огнем все сильнее.
Старшие всегда защищают младших. Подают пример.
– Прости…
Я зажмурился, пытаясь совладать с собой, но потом моя рука разжалась.
Крик Арьи разнесся над огнем, а потом стих.
И больше ничего, кроме шума огня не осталось.
Я провисел еще секунду, а потом тоже сорвался, но холодная, обжигающе холодная среди пожара, рука ухватила меня за запястье и легко выволокла на пол.
Скрутившись в судороге, я долго кашлял, а подняв взгляд увидел сереброволосую женщину, стоящую над обрывом.
– Похоже, ты мне все усложнила, – спокойно сказала она, разворачиваясь. – Жаль. Но, с другой стороны, теперь твоя судьба окажется куда интереснее… И может, ты именно та, кого Природа так опасалась и указала от страха не на того… Однажды ты вспомнишь это целиком, и я бы забрала все воспоминания, но боюсь это тебе лишь навредит.
Она коснулась моего лба, погружая в сон, а очнулся я уже в больнице, где рядом со мной на кресле спала мама, а на соседней кровати сидел Трейс, опустив голову на сплетенные руки.
Я долго не мог вспомнить что же случилось, а когда вспомнил, не смог сказать. Я молчал. Молчал так долго, что врачи начали этого опасаться. Ко мне приходил Трейс и Дони, заглядывала Рашель, мама часто ночевала со мной в палате, после смен и заглядывала в любую свободную минуту. Лишь один человек ни разу меня не навестил и об этом, как и об Арье я плакал по ночам так тихо, как мог, чтобы не разбудить маму.
И лишь однажды сил молчать не хватило, и я пошел к Трейсу. И рассказал ему абсолютно все, что помнил, не ожидая ничего кроме злости и криков. Но он меня лишь пожалел. Он простил мне это. И сказал, что понимает. Что я молодец, раз до последнего пытался ее спасти.
Но я ему не поверил. Так и не поверил…
Глава 32.
Проснулись мы одновременно, задыхаясь, словно только что выбрались из пожара. Сирена, уже материальная, с привычными крыльями и длинными, прижатыми ушами, прищурившись повернулась ко мне, и я на секунду растерялся, услышав с какой скоростью мысли мелькают в ее голове, еще и на двух перемешанных языках.
«Какого хрена я слышу твои мысли?»
– Это… сложная история…
Сирена резко спрыгнула со стола, наклоняя голову.
«С какого, еще большего хрена, ты слышишь мои?!»
– Что ты сделала?! – Сирена развернулась к Тифе, едва не спотыкаясь о свой хвост.
– Спасла твою жизнь.
– Что произошло? Нет, боги, – Сирена развернулась ко мне. – Замолчи.
Я удивленно поднял брови, поскольку молчал. Сирена закрыла глаза, и я почувствовал, как кто-то аккуратно копается в моих воспоминаниях, чем время от времени любили заниматься нуксы, и едва сдержал порыв начать защищаться. У Сирены на изучение произошедшего ушло всего несколько секунд, и закончив уже с гораздо серьезнее, почти угрожая спросила:
– И из всего что можно было сделать, ты выбрала это? ЭТО?!
– Между тем, чтобы оставить тебя гнить в загробном мире и подпитывать Зейну или спасти? – никак не реагируя на злость Сирены уточнила Тифа, откинувшись на спинку стула. – А представь у нее бы получилось высосать из тебя достаточно жизненной силы, чтобы вернуться. Она сначала бы закончила охоту на призрачных агверов, а потом принялась бы за Виайлу и весь список, кто ей навредил.
«И как мне теперь жизнь, зная, что если меня прикончит очередное приключение, то со мной умрет и Лео? Наши жизни вообще не были рассчитаны на долго и счастливо! А теперь… Господи, да какого хрена!»
Смахнув книгу со стола, Сирена отошла, вцепившись в свои волосы и каким-то образом ей удалось закрыть свои мысли и до меня доносились лишь тихие обрывки разных ругательств.
Как ей это удается? Она же не изучала магию…
– Я училась у Алхимика, – огрызнулась Сирена.
– Думаю тебе стоит и его научить, иначе скоро вы сойдете с ума, – почти равнодушно бросила Тифа.
Мы одновременно бросили на нее неприязненный взгляд, и старуха поднялась, стряхивая невидимые пылинки с платья:
– Спрячьтесь до темноты в пустой комнате, где ты ночевала. Я найду для вас книги, которые помогут, а потом можете возвращаться к своему изгнанию.