«Просто перестань думать о девчонке».
– Покажи зубы, – потребовал маг.
– Что, прости?
– Покажи зубы.
– Иди на хрен.
Логнар медленно вздохнул.
– Покажи, пожалуйста, – проговорил он тихо и настойчиво, – свои зубы.
Конор оскалился, не имея ни малейшего желания препятствовать тому, что затеял маг. Всё равно через запечатанную дверь он не выйдет. Если только через окно, но его охранял волк с подружкой.
Ладно, пусть препарирует его, как сраную подопотную крысу. Лишь бы вся эта братия побыстрее разошлась.
Скудного свечного света хватило, чтобы Логнар что-то там разглядел в его рту и мотнул учёной башкой.
– Клыки подлиннее, чем у илиаров будут, – заявил он. – Но не такие, как у сехлинов. Значит, обращение закончено.
– Потрясающе. Я могу идти?
– Что ты скажешь насчёт тех упырей, которые служили тебе?
– Ошеломительное, наверное, было зрелище.
– Не юли, – буркнул Тород. – Логнар спрашивает о том, как тебе это удалось.
– Без понятия.
– Это началось в Ноэтисе?
– Нет, я там по девкам бегал.
От сдвинутых к переносице и казавшихся слившимися в одну бровей Торода хотелось заржать, но Конор задавил смех в горле и снисходительно выдал:
– Один всемогущий, ну конечно же это случилось в первый раз в Ноэтисе. Уродец, который попал под моё воздействие, назвал меня лодиином.
– Интересно, – оценил Логнар. – Продолжай.
– Я могу контролировать только упырей. С сехлинами и людьми невозможно. Пробовал.
– Почему?
– Не знаю, может, потому что у них мозгов побольше?
– Лодиин... – пробормотал волколак, встрепенувшись. – Это слово несколько раз встречалось в записях Талака, он не переводил его. Это какое-то обращение?
– Оно переводится как «ведущий или идущий во главе», – отвечала ему блондинка. – Обычное такое слово.
– Но именно так себя характеризовал Эйнар. И так Конора назвали упыри, – добавил чародей.
Какое-то время комнату наполняли лишь чавкающие звуки.
– Вы хотите сказать, что Эйнар был таким же, как я? – спросил Конор, когда пауза начала затягиваться. – Я имею в виду, в точности таким же?
– К сожалению, – буркнул Тород в бороду.
– Ну и кто же я тогда? Нежить? Некромант?
– Скорее высшая форма вампиров, способная подчинять разум низших существ, – ответил Логнар. – Сехлины умеют повелевать упырями, но не так, как ты – под твоим управлением они полностью теряют волю. Думаю, это не предел твоих возможностей. Со временем ты научишься завладевать разумом сехлинов. А может, и людей тоже.
«Соблазнительно», – подумал Конор.
– Упаси боже, – выдохнула блондинка, и он подмигнул ей.
– Название твоего вида уже есть. Лодиин, так мы тебя будем называть.
– А можно просто Конор, по-старинке?
Дверь вдруг распахнулась. В комнату вошла полукровка, а следом за ней ярл Хальдор, которого та, вероятно, подобрала по дороге. Оба румяные и довольные.
– Как ты прошла через моё заклинание? – опешил чародей.
Полукровка прописала себе путь до псины и блондинки, пожав плечами. Ярл поплёлся за ней. Поравнявшись с Конором, даже не взглянула на него.
Мокрые волосы тёмными пружинами прилипли ко лбу и щекам. От кожи веяло тошнотворными маслами, но ей это даже шло. На ней этот запах чувствовался по-другому, сопровождал её, как изысканный парфюм свою аристократичную хозяйку на званный вечер. На Коноре же масла сидели, как на мальчишке из офдархимского борделя, приготовленном к ублажению клиентов.
Его передёрнуло, и он скрыл это, переступив с ноги на ногу.
За маслами потянулся лёгкий шлейф алкоголя, оповестивший о том, что гадюка с ярлом накатили перед тем, как явиться сюда. Это объясняло их блаженные улыбочки.
Они примостились рядом с волколаком. Конор опустил глаза ниже и уставился на ладони полукровки, далёкие от тех, которые можно было бы счесть изящными. Крупные, смозоленные рукоятью меча, с длинными пальцами и аккуратными ногтями. Илиарские ладони. Он зачарованно пронаблюдал, как они коснулись волос, зачёсывая их назад. Вспомнил, как дотрагивались до его кожи. Тёплые. Сухие. Эльфийская кровь наградила её лишь тонкой шеей да приятным личиком, от солнечного народа в ней действительно было больше.
Потому она и продержалась на Арене. Кость-то совсем не человеческая. А строение её рук, сильные ноги, толстая кожа говорили о способности к выживанию в тяжёлых условиях. Таких, какие бывают в бескрайних пустынях или местах с вечной мерзлотой.