Стража распахнула массивные двери, впуская свет в полутьму виллы.
– Приняли как должное, – ответила девушка и взяла Хальдора за руку. – Войско осталось за стенами, но сюда явился их король.
Втроём они вышли на порог. Несколько Сынов примкнули к ним в сопровождение.
Тород торопливо спустился со ступеней, расставив руки по сторонам в приветственном жесте. Дверги ответили ему сдержанным поклоном. Хальдор незаметно осмотрел подземный народец – все как на подбор, едва доставали взрослому человеку до пояса, с низкими лбами и глубоко посаженными глазами, неприветливо воззрившимися на ярлов.
– Долго же вы добирались сюда, – произнёс Тород.
– Дорога наша мешать скюры. Но мы здесь, – отвечал седовласый, выступив вперёд. – Бью Оухрот, Первый Молот Ульдареля.
Он был чуть ниже прочих, разодетый в меха, с неровной щетиной на пухлом лице и несколькими кольцами в широких мочках острых ушей, украшенными драгоценными камнями. Глаза были золотистыми, но не такими, как у Леты – двергово золото было тёмным, с чёрными крапинками, и мутноватым. К тому же он близоруко щурился. Хальдор слышал, что на поверхности обитатели копий видели плохо, в отличие от своих собратьев, вольников, давно приспособившихся к жизни при солнечном свете.
И всё же подслеповатый Бью Оухрот держался гордо и глядел на Торода свысока, не взирая на рост последнего, а ярл был выше, чем Конор и даже покойный Родерик.
– Для меня честь видеть тебя в Темпрасте, – Тород склонил голову. – Поднимайтесь на виллу, отдохните. Ваш путь был тяжёлым.
– Сначала надо видеть наследник ваэртакони, – отрезал дверг. – Где он?
– Он перед вами, – вставил Хальдор.
– Драупнир носить с собой?
– Он у моего брата, – ответил Тород.
– Если твой брат обладать силой Эйнар, должно избавиться от кольцо, пока не поздно.
– Почему?
– Закончить плохо. Где он? – глаза дверга превратились в две щелочки, скользнув по собравшимся на крыльце Сынам.
– На задании. Ушёл к Арнингулу.
– Dluvanshuzar imahbanenher, – пробасил Бью, затряся головой. – Ir gat dar ring un dag wackar brecken us dar tagror dus hee.
Остальные дверги с тревогой зашептались между собой.
– Что он сказал? – спросил Тород у одного из воинов, знавшего наречие двергов.
– Надев кольцо, он поднимет ужас с глубин.
Лицо и шею обдал пар, ослепив. Боль была такой невыносимой, словно её кожа слезла с щёк, как мокрая бумага. А кости от удара об лёд должны были непременно осыпаться трухой.
Она не знала, настолько отключилась, но когда открыла поддёрнутые пеленой глаза, мгновенно осознала, что очнулась в аду.
Перевернувшись на живот, Лета попыталась сфокусировать хоть на чём-то зрение и ощупала себя, проверяя повреждения. Она была цела. И кожа, вроде бы, тоже, только лицо саднило с такой силой, будто она опустила его в огонь. Рука елозила по льду, пытаясь нащупать клинок. Раздался чей-то вопль. Грохот.
Затем – оглушительный рёв, не сравнимый ни с чем, отдающийся дрожью во всём теле.
Когда зрение наконец вернулось к ней, Лета увидела их – древних исполинов, зависших над огромным отверстием в озере, в красной от света и крови воде которого плавали осколки льда и куски тел. Чёрная чешуя блестела в свете солнца, влажная, твёрдая, походившая на стальные пластины. Размах их крыльев, тронутых разложением, напоминавших дырявые паруса, ужасал. Но, тем ни менее, они держали зверей воздухе. Их головы были величиной с дом, зубы казались острыми выступами скал, а тела – продолговатые, как у ящериц, зияли ранами, не совместимыми с жизнью. Но эти чудовища парили над озером, выпустив мечи когтей.
В бельмах глаз горел древний огонь.
Драконы.
Лета ощутила, как внутренности сковал лёд прочнее, чем тот, что треснул под ногами. С недюжим усилием оторвав взгляд от драконов, она попыталась побороть шок, но тщетно. Озеро залили кровь и пламя. Столько смертей...
Одуревший взор девушки проскользнул по обезображенным телам Сынов и упырей, распластанных перед ней, поднялся дальше, к образовавшейся на середине дыре – там был Ивар, которого тряс за плечи ревущий Нен, но парень не просыпался. Нижняя половина его тела...
«Боги...»
Рядом лежал Брэнн с раскуроченным животом. Его голова почти отделилась от шеи, удерживаемая остатками гортани. Налитые кровью глаза уставились на Лету.
«Нет...»
Нет, нет, нет.
«НЕТ».
Лета попробовала встать, но ноги её не послушались. Она закричала, и голос её потонул в рычании пробудившихся от многовекового заточения зверей. Драконы взмыли вверх, закружив над озером и набирая в раскалённых связках огонь для новой атаки.
Анругвин валялся в нескольких метрах от девушки под грудой тел. Лета поползла к нему, стараясь больше не глядеть на Брэнна и Ивара. И на лежавшего сбоку от неё огромного волка. Глаза застилали то ли слёзы, то ли кровь. Она заморгала, чтобы прогнать жидкость, и тут вдруг увидела Конора у края отверстия, ошалело смотрящего на то, как обезумевший Нен тормошил то, что осталось от его товарища. Взгляд антрацитовых глаз затопила буря, губы приподнялись, обнажая клыки. Конор повернулся к берегу, готовый принять обличье ястреба, а в следующую секунду волна пламени снова накрыла озера.