Потребуется несколько секунд, чтобы призвать свет и...
Пара керничьих шагов, быстрых, неуловимых, вмиг пересёкших расстояние между ними. Деревянное весло врезалось в затылок, вышибая искры из глаз и сознание.
– Прости, – напоследок услышала Иветта. – Мог бы и нежнее, но ты не обычная чародейка, а сраное всесильное нечто. Остроухому это пригодится.
Глава 32. Трофеи войны
Короткий вздох разорвал тишину.
Марк сел, содрогаясь всем телом, озираясь в тесноте и темноте, в сотый раз жалея, что не решил обратиться на ночь. Ведь волчий мех согревал. Волку снились совсем другие сны.
Пальцы нащупали другие и на мгновение стало легче, как и всегда бывало. Тёплое, льнувшее к нему, влюблённое тело было рядом. Бора совсем не говорила с ним много дней подряд, но это ничего, ничего...
Иногда и этого было достаточно. Её верного и молчаливого присутствия. Но теперь оно сделалось невыносимым. Её глубокая обида тревожила его. Саднящая рана, которую он расковыривал своими мыслями, будто северянка знала, о ком он думал о ночам. И о ком сожалел.
Они приходили каждую ночь. Эти... сны. Теней и лошадей с красными глазами там всё меньше и меньше, зато было много лиц. Разных. Знакомых и не очень, сливающихся в конце концов в одно – лицо в форме сердечка, обрамлённое густыми чёрными волосами, пахнувшими пергаментом, коричной пряностью и терпким наваром чародейских трав.
Пахнувшими неизведанным, но, парадокс, родным.
И он лелеял это запах внутри, точнее, воспоминание о нём. Хранил под семью замками на самом дне разума, отрицая. Веря, что потеряет когда-нибудь ключи.
Так больше продолжаться не могло.
Каждую ночь он закрывал глаза и видел её. А потом думал и жалел, что ничего не сказал ей в тот день, когда отправлялся на Север.
Ни слова.
Ему хотелось кричать и выть, оскорбляя её, унижая, а после молить о прощении. Вверять ей в руки растоптанную душонку и надеяться, что она смилостивится.
Ни слова. Когда она произнесла десятки, вручая свой дурацкий камень.
Её лицо преследовало его по ночам. Мёртвое. Будто кто-то предупреждал его, вопил во всю глотку, а он лишь отмахивался.
Она в опасности.
Ты бросил её.
Ты нужен ей.
Это корёжило изнутри. Заставляло себя ненавидеть. Желать вогнать себе нож в горло, чтобы это прекратилось, потому что он плохо скрывал то, что его ело, поэтому это ело и Бору.
Менее всего на свете он хотел причинить боль и ей.
Она не проснулась, поэтому Марк оставил в покое её ладонь и выкарабкался из палатки на воздух, напоенный отголосками недавней метели.
Беспощадная пурга застала их в горном перевале, на полпути к столице, и тогда стало ясно, что они не дойдут до Ноэстиса.
Его армия встретит их раньше, на равнине у башен Аспир Дур, если чародей не ошибся в своих расчётах. До этой древней, построенной ещё до правления Эйнара крепости, было два дня пути.
Два дня.
Он вышел наружу, подставляя лицо морозу. Метель за ночь успокоилась. Землю накрывал снег, такой тихий. Если бы не треск поленьев у костра, он, должно быть, вообще бы ничего не услышал. Ледяная, полнящаяся смертью тишина Фулгура наваливалась на лагерь. Пожалуй, он был рад тому, что перешёптывания Леты и Берси у огня разбавляли её.
Они не замечали его (или не хотели замечать), до тех пор, пока он не подошёл к ним.
– Где Конор? – такой тупой вопрос, слетевший с языка лишь затем, чтобы перебить ночной кошмар.
Лету он чуть удивил. Она обхватила жестяную кружку двумя руками и бросила:
– Охотится.
– Здесь зверья и на десяток вёрст не наберётся. Куда его черти понесли?
– На охоту, – невозмутимо повторила девушка.
– Я поэтому и спросил, это не... О.
– Ага.
Стараясь не думать, кем из Сынов Конор решил отужинать, Марк шагнул ближе к костру, выставляя руки над пламенем. Взгляд безотчётно скользнул по тёмным пятнам других палаток, припорошенных снегом и растянувшихся до самого горизонта. Где-то там мерцал ещё один огонёк, а вокруг него сгустились те же тревожные и заблудшие.
– А ты чего не спишь? – уныло поинтересовался бард.
– Уснёшь тут.
– Снова кошмар? – догадалась Лета.
– Хуже предыдущих, – отвечал он и, обойдя костёр, сел с ними рядом, заняв брошенное на землю седло лошади Хруго. Внутренний голос настойчиво советовал опустить задницу не в тепло, а в снег, чтобы остудить гудящую голову.
Он долго-долго смотрел на языки пламени. Безропотно выпил из кружки, предложенной Летой, какую-то горячую дрянь, не то эль, не то какое-то пойло мага. Они так и не возобновили свой разговор, но ему было плевать, о чём они там шушукались до его появления.
Совершенно.