Ветер вновь принялся кидаться пригоршнями снега, и фигура Конора потонула в белой дымке. Рог гудел, отчитывая оставшиеся минуты, призывая к построению.
Когда Хагна взбрыкнула под своей хозяйкой, Лета окончательно пришла в себя и, опустив ладонь на рукоять меча, чтобы найти ещё немного сил, посмотрела вперёд. На башни Аспир Дур, потерянные в метели. На накрапывающие кровью точки восходящего солнца в тёмном небе на горизонте.
И на армию, неумолимо движущуюся к ним на встречу.
Отсюда было видно имперские стяги, трепетавшие по ветру красными змеями и первые ряды, состоявшие из Чёрных Плащей.
Пришпорив кобылу, Лета повернулась и поскакала рысью вдоль доверенных ей отрядов. Всматриваясь в лицо каждому из Сынов. Запоминая, невольно. Устрашаясь, что некоторые видела в первый раз. И последний.
Выцепив взглядом из толпы одно знакомое, обрамлённое светлыми локонами, выбившимися из косы, она затормозила.
– Бора.
Северянка проигнорировала её, закрывшись щитом.
– Я думала, ты не станешь совершать глупости.
– Глупости? – зашипела блондинка, вскинув подбородок. – Ты вообще осознаёшь, что сейчас вот-вот начнётся?!
– Поэтому прошу тебя уйти.
Бора замотала головой, усмехаясь.
– Ты же хренов хэрсир, конечно. Но я не собираюсь слушаться твоих приказов! – выкрикнула она, обращая на себя взоры близстоящих воинов. – Лучше бы ты приказала Марку остаться!
– Чтобы потерять и его?
Та опешила, а после нахмурилась.
– У меня был шанс отослать его прочь отсюда. И я это сделала, – пояснила Лета. – Я хочу, чтобы ты последовала его примеру и бежала отсюда. Вслед за друидами. В Старолесье. Там ты потом найдёшь Хальдора. Они покинут Темпраст, если мы...
Конец фразы ожидаемо потух в пожаре прочих слов, иссушивших рот.
Бора стегнула свою кобылу, выбираясь из ряда воинов.
– Это всё неважно, – выпалила она. – В этом нет никакого смысла, понимаешь? Иначе он бы не ушёл.
– Я не сказала ему.
– Что?
– Я хотела, но не сказала, – призналась Лета, прикрыв глаза. Под веками пекло. – Он бы остался. Знай это.
– Но теперь он вряд ли вернётся.
– Если не вернётся, то ты была права.
Стоны северного рога прекратились и над равниной повисла тишина, нарушаемая завываниями бурана. Надо же было погоде испортиться именно сейчас, обманчиво затихнув на ночь.
Периферийным зрением она увидела, что войско Империи ускорило свой ход.
Пора.
Лета потянулась к Боре и взяла её за руку. Опухшее от нескольких часов рыданий лицо северянки разгладилось, ошарашенное этим порывом.
– Я могу приказать забрать тебя в тыл, но не стану. Ты должна сама выбрать, как поступить, – проговорила Лета.
У той из глаз вновь брызнули слёзы, такие обильные и горячие, что Лета просто не могла на неё смотреть, лишь стиснула ладонь девушки, на которую смотрела, сражаясь со своим желанием разреветься.
– Удачи, Суариванская Гадюка. Я буду молить у Всеотца не только победу, но и твою уцелевшую жизнь.
Мягко высвободив руку, Бора развернула коня. Рваным кивком Лета дала команду воинам расступиться, и скоро девушка исчезла в глубине построения.
Она послала Хагну дальше, чувствуя, как уродливая голова ужаса поднимается внутри, скалясь и шепча страшные вещи. Добравшись до начала построения и преглянувшись со Снором, она снова задержала дыхание.
Лёгкие рвало от мороза и тревоги.
Великие боги, она никогда так не боялась. Ни на Скалистых островах, ни в Кривом Роге. Ни на Арене. В любой из тех дней она была готова к смерти.
Но только не сегодня.
Она так чертовски хотела жить. Запомнить все эти лица, обращённые к ней в немом ожидании и встречать их снова. Улыбаться им.
Остаться их командующей в этот момент и во все грядущие.
Стук сотен копыт, примешавшийся к ветру, оповестил о том, что имперские кони перешли в галоп.
Слишком много громких слов за эту ночь. А впереди – ещё больше.
Потому что она развернула Хагну, обращаясь лицом к своему войску. Потому что смотрела им в глаза, а в животе закручивался тугой узел страха. Сворачивался змеиным кольцом и душил внутренности.
У неё не было способа победить его. Да и нужно ли?
«Ты должна быть бесстрашной. Ради людей, что пойдут сейчас за тобой».
Ты и есть бесстрашная. Так?
Так ведь, Лета?
Она подняла голову и заговорила – громко, насколько хватало силы:
– Мы свободные люди. И сегодня мы сразимся не потому, что ненавидим Империю или пытаемся отбить свои земли. Сами понимаете, защищать нам больше нечего, – голос вдруг сорвался, оставив её полыхать жаром в костях. Она сморгнула слезу и продолжила, чувствуя, что вот-вот осипнет: – Мы сразимся, потому что мы выбрали свободу. Свободу сдохнуть здесь или выжить, это не важно. Свободу выбрать свой путь. Вы не рабы и никогда ими не были. Поэтому, я зову вас на этот бой!