– Никто не поднимал эту тему, – отстранённо ответил Логнар.
Лэлех хмыкнул, принимая ответ. Следующий же его вопрос вогнал чародея ступор:
– Думаешь, Конор смог бы стать королём?
– Многие из Сынов видят его им, – ответил Логнар довольно быстро, переборов оцепенение. – Несмотря на прошлые... деяния. Однако он ваэртакони. Прямой наследник Эйнара. Это и то, как он проявил себя в последние годы, подтёрло память народу.
– А как же убийство Саггтара?
– Тород признал, что его отец служил Империи, а не Сынам, – облизнув разбитые губы, сказал чародей.
– Как интересно, – процедил насмешливо Лэлех. – Если уж упрямец Тород изменяет себе, то не трудно догадаться, что происходит в головах остальных северных шавок.
Логнар проглотил оскорбление, и вновь перевёл глаза на полосу морского берега, отдалённо виднеющуюся в проёмах трепетавшего полотна шатра.
– Но ты не ответил на мой вопрос.
– Конор? – переспросил Логнар с наигранной задумчивостью. – Король? Он бы не захотел.
– И всё же?
Поразмыслив немного, чародей отвечал:
– Нет.
– Он бы посадил кого-нибудь вроде тебя разбираться с королевскими делами, а сам творил, что вздумается, – дополнил с удовольствием Лэлех. – И этим, пожалуй, воплощал бы саму вашу суть до прихода Империи – грабить и убивать, вещая при этом о небезызвестной чести истого северянина, – кашель вырвался из глотки некроманта напополам с хохотом. – Эйнар тоже ни черта не делал в своё время. Носился по свету, рубил головы врагам, гонялся за драконами и доигрался. Пока Ноди, оставленный присматривать за страной, плёл интриги против него.
– А что, в Империи всё по-другому? – парировал Логнар.
Лэлех осёкся, а затем лукаво прищурил глаз, отмечая достойный ответ мага.
– Вам не найти вождя лучше, – заявил он. – Зря ты его убил.
– Я не убивал Конора.
– Ты не стал мешать.
Логнар не нашёл, что сказать, глядя вниз. В горле вновь разгорелся пожар.
Вдруг Лэлех снова закашлял. Сильнее на этот раз и дольше. Логнар поднял глаза и проследил его последние конвульсии.
– На троне Недха неудобно сидеть, – изрёк некромант, задыхаясь. – Подложи подушечку Тороду... Когда он взберётся на него.
Так он застыл – с пугающим оскалом на тронутом пламенем лице и глазом, остановившимся на Логнаре с долей иронии в своей глубине. Понимал, что Недх загнётся, так и не воскреснув после всех этих потерь, и покидал мир, усмехаясь напоследок.
Север пал.
А ответственность за попытку восстановить то, что было погублено великой войной, лежала на плечах Логнара. Грозила вот-вот раздавить чародея. Переломать кости, изъеденные многолетней болезнью, а затем проткнуть обломками плоть, измученную жертвами крови.
Можно было уходить за некромантом в пустоту.
Если бы голоса вокруг шатра не обрели силу.
Сын вернулся за Логнаром и выволок его наружу, где чародей встретился с десятком выжидающих пар глаз. Горящих. Блестящих слезами.
И надеждой.
– Что дальше, господин маг?
Он не знал. Мог лишь предполагать.
– Отправь послание в Темпраст, – прочистив горло, ответил Логнар. – Пора закончить эту войну. Когда... Когда будем готовы, пойдём к Ноэстису. Сожжём этот город дотла. А дальше... Сделаем то, что обычно делают трэллы, вырвавшись из-под плети господ, – вопросительный взор солдата уколол его в лоб. Логнар перевёл глаза на равнину и проговорил: – Мы будем жить и помнить тех, кто сделал нас свободными.
Глава 38. Лик в камне
Огонь плясал за каминной решёткой, отбрасывая блики на развешанные повсюду гобелены со сценами охот и сражений. Дита не знала, кто отдал поручение слугам достать украшения из подземелий Княжеского замка, но данное решение показалось ей удачным. В дни правления Лека все лишние предметы интерьера убрали. Без них Зал Совета, должно быть, казался совсем пустым, напоминая о былом величии лишь несколькими витражными окнами от пола до потолка.
Она никогда не была здесь. И сейчас вышагивала вдоль огромного камина, отмечая про себя, что у князей из поколения в поколение передавалось отсутствие вкуса. От вычурных, детально проработанных гобеленов резало глаза, а люстра с сотней свечей, ронявших белый воск на пол, горела ярко, но слишком высоко, чтобы быть пригодной для освещения.
Вопиющая безвкусица.
– Милочка, может, вы уже сядете? – прокряхтела недовольно старуха. – Маячите перед носом битый час!
Дита обернулась, смиряя равнодушным взглядом Злату Василиск. Вздохнула. Одёрнула складки на мантии.