– Вами заинтересовались на Великой Земле.
– Правда? И кто же?
– Чародейка Иветта. Она ищет Ковен. Думаю, хочет узнать от них, что вы собираетесь делать. Но они ей ничего не скажут.
– Конечно, не скажут, – подтвердил Катэль с усмешкой. – Наш договор остаётся в силе. Однако эта девочка продолжает поражать меня своим упрямством. Эламансия ей больше не подчинится, на что она надеется? Талант и отвага есть, да только голова на плечах отсутствует.
Катэль помолчал немного и взглянул на флакон с чёрными каплями, в котором уже который день искал ответы. Изменённая алхимией кровь поведала ему о многом, о чародейке тоже. Больше, чем он смог разузнать самостоятельно. Цель его была сокрыта куда глубже осознанных воспоминаний Айнелет, но через них было любопытно продираться. Сама полукровка стала для него скучной после детального изучения её жизни, а Иветта...
Маленькая чародейка оказалась тёмной лошадкой. Он и представить не мог, что её удар станет решающим для Оплота и положит начало новой войне – зрелищу куда серьёзнее, чем баловство Инквизиции с чародеями.
Дите очень повезло с ученицей.
– Что Ковену делать с ней? – спросил адепт.
– Пока ничего. Пускай дождутся сперва меня, так и передай. Всё равно надо будет вернуться ненадолго на континент, – заключил Катэль и поднялся.
Луч света на стене рассёк надвое обрывок чёрного с красным знамени Ордена и пополз дальше. Этот лучик был последним за сегодня – на краткие минуты острова позволяли солнцу показаться из-за горного хребта, а затем вновь стягивали на себя тяжёлые тучи. Катэль проследил полосу света взглядом. Та коснулась огромной статуи застывшего на дыбах коня на возвышении у дальней стены. Резанув по стройным копытам и брюху, луч взметнулся вверх по шее и подсветил алым каменные глазные яблоки.
– Жаль, что туда нельзя забрать всех, – выдохнул Катэль.
– Даже нас?
Безумец повернулся к адепту. Блеклые зелёные глаза того были непроницаемы. Над лбу красовалась россыпь шрамов, полученных здесь же, два года назад. Катэль хорошо знал этого парня. Оримир. Молоденький, воспитанный Ковеном, он остался ему верен до самого конца и терпеливо ждал, когда Безумец призовёт его на службу, закончив охотиться за медальонами Ткачей.
Катэль приблизился к нему и положил на плечо руку.
– Каждый из Ордена получит новую жизнь и свободу, – клятвенно поговорил чародей, слыша, как его слова отскакивают эхом от стен зала. – Станут ли они хуже от того, что будут взяты неосознанно?
– Память – единственный дар, что достаётся каждому, – отвечал Оримир и, заметив лёгкое изменение в лице Катэля, спешно добавил: – И проклятие тоже.
Чародей несколько мгновений глядел на парня с лёгким прищуром, затем тряхнул седой головой и по-отечески хлопнул его по плечу.
– Иди. Скажи ведьмам, я скоро прибуду в Куруад.
Оримир сдержал вздох облегчения и поспешил покинуть зал. Катэль вернулся к работе. Чёрная кровь во флаконе шипела и звала исследовать её тайны.
Впереди была вечность, но и она вдруг показалась Катэлю короткой. Чем бы она стала, если бы он навсегда позабыл о своём Пути?
Память – дар. Но только достойные его заслуживали. И он был в их числе.
***
Иветта сложила пальцы в магический знак и резко махнула рукой перед лицом сидевшего напротив керника.
– Это движение выбьет из рук противника любую вещь. Даже если он крепко держится за неё, – пояснила она. – А этот знак дезориентирует его на какое-то время. Посложнее, знаю, но ты обязательно научишься.
Рихард медленно повторил её жест. Из-за отсутствующих мизинца и безымянного пальца знак получался незаконченым, однако и этого вполне хватало.
– Эти фокусы, – проговорил Рихард, сосредоточенно глядя на пальцы, – насколько они эффективны?
– В обычном бою сработают. Не на чародеях, разумеется. Хотя, если они не будут ждать от тебя атаки и не успеют выставит щит, тоже сойдёт.
– Ты хочешь, чтобы я сражался с Катэлем, но учишь меня херне, которая на него не действует? – хмыкнул керник. – Ну, мазель чародейка, не удивляйся, когда мы будем уносить ноги.
– Мы не сбежим.
– Это не бегство, а тактическое отступление. Ты прёшь не на рядового мага из Оплота, вчерашнего выпускника, у которого единорожье молоко на губах не обсохло, а на остроухого, хитрозадого психопата, который забавы ради продал тебя Леку. Подумай ещё раз.
– Мы не сбежим, – повторила Иветта громче.
Рихард скрестил пальцы в знак. Магичка предощутила зарождающийся импульс и мысленно выставила защиту до того, как керник завершил движение. Магия гулко стукнулась о кокон щита, а затем её проглотил браслет.