А потом...был ужин. При свечах. Даже приятная музыка звучала. Всё было нежно и изысканно, тонко и вычурно. И я, я просто растворилась во всём этом. Я доверилась ему полностью.
В себя пришла лишь тогда, когда платье с меня было уже снято, так же как и остальная одежда. Сам Грег к этому времени тоже был полностью обнажённым.
- Готова? – прошептал вкрадчиво, покрывая меня горячими поцелуями.
А я…я горела. В тот момент всё во мне разделилось: тело и какая-то часть меня жаждали близости с этим мужчиной. В то время как вторая часть умоляла остановиться. Было страшно. Я боялась боли. Физической. И душевной. Ведь я для него лишь пара, мать его будущих детей. А для всего остального у него есть многочисленные любовницы. И он сам это признал.
Поэтому я попробовала его оттолкнуть. Но это было так же бесполезно, как пытаться остановить от скатывания в пропасть огромного валуна.
- Ты ни о чём не пожалеешь, Злата! Просто доверься мне.
А что я? Я доверилась. И пожалела.
Не раз. И в тот момент, когда он словно пронзил меня насквозь, вбиваясь со всей силы.
Пожалела ещё больше, когда он сделал то же самое, будучи в своей звериной форме.
И третий раз меня настигло разочарование, когда он поставил мне свою ужасную метку.
Я всё это просто терпела. Было больно, очень. И обидно. Ведь с детства я слышала рассказы про истинные пары, про любовь и взаимопонимание между ними.
Так вот какова ты реальность. Боль и страдания.
Когда Грегу надоело «играть» с моим телом, он оставил меня.
Сначала я лежала, не в силах даже пошевелиться. А потом услышала как звонит мой телефон.
Звонила мама. А что я? Я всё ей рассказала.
Прошло совсем немного времени, как в дом, где мы находились ворвался дядя Ян. Грег пытался его остановить, но у него ничего не получилось. Уж не знаю, что тогда тётя Бажена ему такого сказала, но изменился Григорьев в лице очень сильно. Он даже не стал мешать меня увезти.
Почти две недели я просидела в квартире родителей. Хотя Архангельские настаивали на их доме. Мама с папой отказались.
Всё это время дядя Ян не переставал ругаться с Григорьевым. То перемирие, к которому обе стаи пришли в результате долгих лет противостояния висело на волоске от очередного витка вражды.
И тогда родители предложили единственный возможный тогда вариант: сбежать, спрятаться так, чтобы ни Григорьев, ни наши не нашли.
Мы не хотели скандала.
2.5
Грег
«Ну же, ещё немного! Я знаю, просто чувствую, что пробудь в голове Златы хоть чуть-чуть, смогу узнать что-то ещё, - весьма интересное и…жизненно важное». Но увы – мой организм решил по-своему – очередная вспышка боли разрезала мозг, словно пилой пополам.
- Тебе снова плохо? – спросила Злата обеспокоенно.
Боль в этот раз была в разы сильнее – сдавило так, что даже слова в ответ сказать не смог. Никогда со мной такого ещё не было. Никогда.
Видимо она всё и без слов поняла – уже через мгновение нежные пальчики коснулись моей многострадальной головы и, не встретив сопротивления, принялись её массировать.
О, блаженство! Да этот неловкий, робкий массаж сейчас был для меня как самая сладка пилюля, самый сильнодействующий элексир, способный унять любую боль.
Постепенно боль отступила и Злата, видимо, это почувствовала – убрала свои волшебные пальчики.
Я нехотя открыл глаза и тут же встретился с обеспокоенными её.
- Тебе уже лучше, Грег? – мягко, едва слышно прошептала она, не сводя с меня взгляда.
- Да. Но было бы ещё лучше, если бы ты продолжила.
- Скоро посадка.
- Да?! А когда объявляли? – удивился.
- Да вот, совсем недавно – незадолго до того, как тебе стало плохо. Ты спал, да?
И снова это волнение, эта непритворная тревога в её глазах. О, Луна, какая же мне всё-таки заботливая и нежная вторая половинка досталась! Фортуна улыбнулась мне во все свои тридцать два.
Жаль только, что Злате повезло куда меньше со мной. Странно вообще, что она так обо мне заботится и переживает – после всего того, что я успел ей сделать. И я сейчас не только о конференции. Прежде всего о первой нашей ночи. И метке, которую девушка от меня и моего волка получила. А уж то, что я заставил пройти её через обряд единения, находясь в своём истинном облике – это вообще за гранью. Как она вообще после этого выжила?
Очередной раз благодарен Луне, что в Злате течёт сильная кровь Архангельских, пусть наполовину разбавленная человеческой. От Саши она тоже унаследовала самое ценное – ум и человеческое сострадание прежде всего.