«Но почему мой мальчик не шевелится?!»
«Эта скотина гипнотизирует его, не даёт двигаться»
- Ей, Грег, долго собрался со своей зазнобой шептаться?! – бросил зло один из прихлебателей.
- А что, так не терпится со шкурой распрощаться? – выплюнул в ответ.
- Ну, разве что со шкуркой вон того мальца. Знаешь, Григорьев, занятное зрелище твой волчонок нам тут устроил. Семён теперь одного пальца на руке не сможет досчитаться, не ожидали, признаю.
- Заткнись, - отрезал коротко, - что с малышом?
- А то ты Семёна не знаешь! – гоготнул он в ответ дерзко, - только Бесонов на этот раз решил не играть, а довезти дело до конца. И вряд ли твоему мальчонке поздоровится.
Всё это произошло за считанные секунды. Я ждал, ждал когда можно будет, ждал подкрепления. И когда понял, что Глеб и мои ребята здесь, в помещении, толкнул Злату к Глебу, передав приказ охранять.
А сам…миг и принял свою вторую форму. Волк, которому давно не давали свободы, ловко расправил тело и, мигом оценив обстановку, принял стойку.
Всё, понеслись!
События перед глазами мелькали отдельными, словно размытыми кадрами, сливаясь в сплошной калейдоскоп, но неизменной всё время билась в подкорке мозга мысль: не навредить белоснежному малышу, который продолжал неподвижно лежать на грязном настиле.
Сжав всю волю в кулак, собравшись всеми силами, не дал себе расслабиться и дать эмоциям выйти из под контроля. Мне это удалось. Это стало понятным после того, как огромный грязно-белый волчара Семёна был оттеснён на безопасное от малыша расстояние.
Вдох-выдох, вдох-выдох…и снова схватка.
Да, я хорошо помню и знаю, что Бесонов по силе почти равен мне. В прошлой нашей схватке в Полнолуние год назад я с большим трудом смог уложить его на лопатки. И всему виной чёртова болезнь, одолевающая последние несколько лет.
И сейчас всё повторялось – боль сжала голову, словно тиски, судорога прошлась по телу. Набираю побольше воздуха и, взглянув мельком на Злату, подхватившую на руки нашего малыша, отпускаю своего хищника полностью на волю – теперь можно. И не важно, что будет со мной потом, главное – уничтожить ту тварь, что посмела таким вот мерзким способом добиться своего.
«Тебе меня не одолеть, Григорьев. На моей стороне вся сила» - донеслись до меня мысли мрази.
«С чего такая уверенность?»
«Не веришь? Я так и думал. Я всё ждал, когда же ты загнёшься, даже к помощи ведьм обратился. Думаешь с чего вдруг у тебя эти приступы боли, а? Не догадываешься? А это сила ведьминого проклятья, Грег. Ведьм и уговаривать-то особо не пришлось. Одна из них так и вовсе поболее меня жаждет твой труп увидеть. Та самая, с которой ты поиграл и бросил совсем недавно»
«Грязно играешь, Семён. Скажу честно – не ожидал от тебя, что ты так низко опустишься»
«На войне все средства хороши»
«Ты прав. Но видишь ли в чём дело: я обрёл пару, а с ней силу, и сына. Так что ты в пролёте»
Ты так уверен в этом? Ах, ну да: Златочка же снова залететь от тебя умудрилась! Причём в доме моих предков. Но всё это ерунда – ваши дни, Григорьевы, сочтены»
«Заткнись, слушать тебя не желаю»
Твоё дело. Не хочешь слушать, не слушай. Тогда посмотри на своих драгоценных» - хохотнул в ответ.
Отрываюсь от шеи противника, прижав, что есть силы к полу лапами и от неожиданности вздрагиваю: там, где ещё пару мгновений назад сидела Злата с нашим сыном, их не оказалось.
Веду взглядом и…о чёрт, этого не может быть, не должно! Как они оба оказались в лапах тварей-прихлебателей Бесонова? И где Глеб? Где остальные? Или…они тоже из его свиты?!
Но нет – Глеб лежит рядом, у Златы за спиной, не шевелится, а мой сын?!
- Сдавайся, Григорьев! Меняем жизнь твоего ублюдка на жизнь Семёна. Ну и заодно место альфы стаи белых волков. Ты его всё-равно прое***!
Поворачиваюсь на голос и вижу псину, в человеческой личине, прижавшую подошвой ботинок тельце малыша.
Злость и неконтролируемая ненависть вырываются на свободу и я, забыв обо всём, бросаюсь к ним.
Разорвать, забрать, спасти…
И совсем забываю о Бесонове, но вот обо мне – нет.
Последнее, что пронеслось перед глазами: волчица Златы, в которую она обернулась, бросившись к нашему малышу.
И хруст костей, моих, а потом Бесонова.
И боль, а потом темнота.
Эпилог
Монотонный писк приборов уже надоел. «Пик, пик, пик…» - кажется он никогда не прекратиться. Когда же уже его храбрая малышка придёт в себя и откроет глаза?
- Злата, ты мне нужна, маленькая моя. Проснись, мне без тебя так плохо! – бормотал, взяв её тонкую ручку в свою.
Но всё без изменений. Пульс бьётся ровно, уже вторые сутки пошли.