Прежде чем решиться на эволюцию, нужно было улучшить покров. Однако это не даст мгновенного усиления. Оставались два варианта: улучшение источника или способности «Разряд».
Я внимательно вчитался в описание способности:
«Разряд. 1 уровень.
Эта способность позволяет накапливать и высвобождать небольшое количество электрической энергии. При активации энергия концентрируется в руках, позволяя создавать электрические разряды среднего уровня силы.
Стоимость: 100 единиц Тирана.
Специализация «Гроза» позволяет вам лучше контролировать электричество.
Стоимость улучшения: 200 единиц Тираниума»
«Улучшение разряда тоже могло сделать меня сильнее, но я боюсь, что мой организм попросту не выдержит нагрузки», — эта мысль не давала мне покоя.
После долгих раздумий остался единственный вариант — улучшение источника. Это увеличит запас энергии и ускорит её восполнение, а значит, я смогу чаще использовать молнии.
Ещё раз всё взвесив, я принял решение и вложил двести единиц Тираниума в источник. В тот же миг в груди вспыхнул обжигающий огонь. Всё тело мгновенно покрылось потом от невыносимого жара. Я начал корчиться в ванной, чувствуя, как пламя будто сжигает меня изнутри. Каждая клеточка тела кричала от боли, но я понимал — это цена, которую нужно заплатить за силу.
Постепенно жгучая боль окончательно отступила, оставив после себя приятное, расслабляющее тепло. Я с облегчением выдохнул и открыл свой статус. Цифры приятно удивили — уровень Тирана в крови возрос до двухсот единиц, а скорость его генерации увеличилась до пятнадцати единиц в секунду.
Теперь необходимые сто единиц восстановятся примерно за шесть с половиной секунд, что все еще слишком долго, но уже лучше, чем было до улучшения.
Внезапно мой слух уловил звуки. Из квартиры доносились шаги — кто-то осторожно передвигался по комнатам. Я замер, превратившись в слух. Адреналин хлынул в кровь, мышцы напряглись. Это могли быть заражённые… Хлипкая дверь ванной комнаты, забаррикадированная ванной, могла задержать их, но надолго ли?
Я вслушивался в каждый шорох, каждый скрип половиц. И тут заметил странность — никаких характерных рыков и всхлипываний заражённых. Шаги были слишком осторожными, почти крадущимися, словно кто-то пытался двигаться бесшумно. Может, это человек?
Шаги стали громче — кто-то приближался к двери ванной. Я затаил дыхание. Тихий скрип — кто-то осторожно потянул за ручку двери, но самодельная баррикада выдержала. Затем раздался едва уловимый звук — будто кто-то осторожно поскрёб по деревянной поверхности.
— Есть кто живой? — раздался тихий, неуверенный мужской голос с той стороны двери.
Моё сердце забилось так сильно, что, казалось, готово было выскочить из груди. Человек! В этом хаосе я наконец встретил выжившего! Но могу ли я доверять этому голосу? А если это ловушка? Тысячи мыслей пронеслись в голове за считанные секунды.
Я колебался, не зная, что делать. С одной стороны — страх и осторожность, с другой — отчаянное желание найти союзника в этом безумном мире. Время словно остановилось, пока я боролся с внутренними демонами.
— Есть, — наконец прошептал я в ответ, голос дрожал от напряжения.
— Костя? Ты? Живой? — голос за дверью заметно приободрился.
Я узнал его сразу — это был голос моего соседа, здоровенного мужика, которого все звали Петровичем. Михаил Петрович, бывший военный — то ли спецназовец, то ли десантник, я точно не помнил.
— Петрович? Ты? — не скрывая радости, воскликнул я.
— Да, конечно. Ожидал кого-то другого? Открывай давай. Ты, походу, всех каннибалов из подъезда замочил.
Я постарался как можно тише сдвинуть ванну с места, но получалось плохо. Обожжённая рука, хоть и перестала пульсировать, всё ещё отзывалась острой болью на каждое прикосновение. Да и нога всё ещё ныла, хоть и слабее, чем до сна. С трудом разобрав баррикаду, я открыл дверь, стараясь спрятать руку с электрическими разрядами за спину — бдительность никогда не помешает.
За дверью действительно стоял Петрович. Вечер окутал улицы мраком, света практически не было. Михаил держал в руках мощный фонарь — похожий на отцовский, но у бывшего военного он имел массивную железную рукоять, которой, наверное, можно было пробить череп. Во второй руке он сжимал топорик для рубки мяса. Его поза была напряжённой — он тоже не терял бдительности, внимательно осматривая меня сквозь полумрак.
— Живой, — с облегчением выдохнул Петрович, опуская оружие. — А я уж думал, что тебя эти твари достали.
— Чуть не достали, — признался я, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает. — Но повезло.