В следующий момент из своего рельсотрона выстрелил Всеволод, который создал борозду в массе наступающих. Но та почти сразу затянулась.
Нас уже практически прижали к концу платформы, когда где-то впереди полностью окружённая закричала Нина. Я рванул в её сторону, но десятки рук схватили меня в попытке разорвать. Отбиваясь, я выронил своё оружие. Моя молния косила десятки, но их были тысячи. Пробиваясь я споткнулся о какое-то тело и падая схватился за какого-то мутанта всего покрытого выступающими механизмами.
Я уже давно не контролировал свою силу, и меня потянуло внутрь. Но не в него. Я летел сквозь наступающие орды и у меня вдруг осенило, что эти уроды не просто несчастные, в которых вживили механизмы. Они сами огромный механизм. Они едины и поэтому настолько настойчивы и бесстрашны. Они просто «клетки» одного большого извращённого механизма, который смог разрастись.
Я летел увлекаемый от мутанта к мутанту через бесконечные коридоры и комнаты. Я видел и другие линии. Все мутанты связывались друг с другом, каждый был частью какого-то отряда, какого-то органа. И все были связаны с центром. А я приближался к нему. Нырнул сквозь пол, оказался внутри какого-то подземного лазарета, проскользил по пустым, обмазанным кровью палатам к центральному залу. Операционной, громадному анатомическому театру, окружавшему единственный операционный стол. Над ним нависал, как огромный сталагмит, механизм, покрытый кабелями, по которым проходили разряды. Основание было огромно, больше чем небольшой одноэтажный дом. Затем секция меньше, потом ещё меньше, и всё заканчивалось остриём с огромным маленьким количеством жгутов, которые могли манипулировать с плотью на столе так, как от них этого требовала программа.
Я влетел между этих жгутов прямо внутрь этого аппарата и наступила тьма. В этой тьме липкой и душной, я чувствовал, как будто каждый мой шаг отдаётся всхлипом воды. Я посмотрел вниз, в свете моего меча колыхалась жидкость. Я мог бы думать о ней, как о воде. Но в глубине души я понимал, что это кровь. Кровь сотен и тысяч жертв, которых машина слила с автоматонами, теперь хлюпала под моими ногами.
— Что ты здесь делаешь? — голос из тьмы был возмущённым и брезгливым. В свет моего меча вышел человек. Худой, с бородой и усиками, он был одет в белый короткий халат, накинутый поверх дорогого костюма. Кровь, как будто отталкивалась от его ботинок.
— Что ты здесь делаешь? — после паузы снова проговорил мужчина.
— Кто ты? — ответил я вопросом на вопрос.
— Гений, — ответил мужчина. — Гений анатомии.
— Ты захватил этот механизм? — проговорил я тихо.
— Захватил? — удивился мужчина. — Он был пуст. В нём никого не было. Я лишь занял это место. Как рак-отшельник.
— Эти люди, ты убил их, — я изучал своего оппонента. Во мне клокотали эмоции, я впервые видел, чтобы тьма внутри повреждённого механизма имела такую форму. Это был почти человек. Лишенный эмоций, циничный, но всё же человек.
— Это нельзя назвать, убийством, — возмутился Гений. — Многих из них я спас от смерти. Других оживил. Убили их именно вы.
— Что значит оживил? — ярость внутри нарастала. — Разве это жизнь?
— А разве это не смысл медицины? — оппонент сделал пас рукой. — Сохранить жизнь любой ценой. И я сохранил. Какая разница, как они выглядят, или что думают, или какие цели преследуют, если они живы? Разве не так человечество лечит своих больных? Вы же сами даёте жизнь самым безнадёжным. Простые люди так боятся убить кого-нибудь, что готовы десятки лет лечить пациента, который уже давно просит убить его. Да что я тебе рассказываю? Неонила Варгина, которую ты сегодня встретил, такая. А эту прекрасную машину сделал её отец. Разве он не для этого её создал? Разве не для того, чтобы продлить своей дочери мучения?
Я лишь стоял и молчал, не в силах, возразить этой извращённой ужасной логике.
— Жизнь священна. Нельзя лишить кого-то жизни только потому, что кто-то решил, что ты безнадёжен, — наконец нашёл слова я.
— Что ты знаешь о жизни, пацан? — усмехнулся Гений.
Эмоции захлестнули меня, и я сделал выпад, пытаясь проткнуть наглеца. Тьма завибрировала от смеха. Гений растворился в ней, уходя от моего выпада.
— Серьёзно? — проговорил он уже невидимым. — Я контролирую всё здесь. И могу оборвать любую нить.
Меня выкинуло в материальный мир. Все мутанты, через которых я достиг этот операционный аппарат, вспыхнули. Огромное количество, но оставалось их всё равно больше. Несколько сгоревших мутантов держали Нину, поэтому она смогла высвободится из их лап. Она буквально взлетела на одного из уродов и быстро перебирая ногами, ломая шеи некоторым врагам, оказалась около меня, встав рядом и продолжая раздавать тумаки.