Что-то он увидел в моём взгляде такое, что одёрнул обратно протянутую мне руку. И правильно сделал. Признаться, ещё секунда — и я бы её сломал.
— Понимаю ваше негодование, соседушка. Неприятно пачкать руки о такую мерзость. И совершенно с вами согласен, что любой труд должен быть оплачен.
Дело в том, что мой отец, будучи тем ещё параноиком, создал больше сотни счетов по всему миру и заложил множество охраняемых банковских ячеек. Так сказать, пенсионных… Этих пенсионных хватит для вооружения целой армии или спонсирования ещё одной, а быть может, и двух войн против герцога Шлёнского. А он, вы уж мне поверьте, несомненно захочет взять реванш годиков через пять.
— И дальше что? — продолжал я сидеть, словно каменная глыба.
— Ну, давайте так: всё, что вы из него выжмете и что я смогу получить таким образом, мы разделим пятьдесят на пятьдесят. Вам для постройки города тоже понадобятся незадекларированные в империи средства. Я не эмиссар, но лучше него знаю, что некоторые вопросы с дикарями проще решить торгом. Пусть режут друг друга за ваш счёт.
— Не интересует.
Победная улыбка так и застыла на лице нового князька. Казалось, всё лицо превратилось в статую, которую достаточно разбить одним лёгким щелбаном.
Почти минуту парень, пожелавший моими руками убить собственного отца, мешкался.
— Возможно, вы что-то неправильно поняли…
— Я всё прекрасно понял. Давай так: я забуду об этом разговоре, сделаю вид, что ничего не слышал, если ты отменишь сегодняшнюю казнь. И будем дальше жить тихо-мирно, уважая друг друга и прислушиваясь к жалобам и просьбам друг друга, как и положено соседям.
Леонид тяжело вздохнул и покачал головой:
— Не я организовываю казнь, не мне её и отменять. Ну а насчёт ваших предостережений… Не забывайте, что даже после подписания договора практически все гуманитарные грузы будут идти через МОИ земли. Если вам плевать на своих людей, и вы желаете обречь их на вечные…
— Не тебе заботиться о моих людях. Лучше позаботься о своих, пока они тебя с трона не сковырнули. Разговор окончен. Можешь возвращаться в ту дыру, из которой ты выполз, сопляк.
Я поднялся с кресла и подошёл к двери. Два стража решили меня остановить, и я начал мысленно считать до трёх.
«Один, два…»
— Пропустите его. Зря ты так, соседушка… Попросишь ещё у меня со своим Буровым помощи…
— Ага.
Я вышел из кабинета и вернулся в обитель важных имперских индюков, считающих свои никчёмные титулы и звания хоть чем-то значимым перед лицом её величества Катастрофы.
Остаток времени до представления был дежурным. Я собирал информацию, следил за потоками маны вокруг. Ничего необычного. Всё спокойно. Правда, попытки раскачать меня со стороны имперцев не прекращались ни на миг. То Сухой подойдёт пошептаться, то эмиссар своего помощника отправит, то сам подойдёт. А иной раз и святоша, который был, насколько я понял, больше представителем королевства Гизель, постоянно проживающим и помогающим местному императору, нежели его слугой, приставал с вопросами о взаимодействии с «тайными материями».
Расположенная неподалёку от дворца церковь пробила восемь раз в колокол, а значит, настало время казни. Я отрешился практически от всего и нашёл взглядом Ташу и Люмина, что тихонько стояли в углу, прикидываясь элементами декора.
Много вопросов было о них, но на все я отвечал односложно: без комментариев.
— Таша, Люмин. Что бы ни происходило, ничего не предпринимайте без моего приказа, — сказал я так, чтобы это все слышали.
— Господа, давайте уже закончим этот день на позитивной ноте и дадим понять нашему дорогому гостю, что Радаевск — не проходной двор, где отсталые дикари могут устраивать диверсии, — с уверенностью произнёс эмиссар и рассмеялся.
Его смех поддержали остальные. Хм, безвольные куклы, что могут лишь подражать сильному, лебезя перед ним.
Лишь Пётр Яковлевич Сухой продолжал оставаться сосредоточенным. Он даже не пил всё это время. Ну хоть кто-то с головой дружит…
Пётр серьёзно посмотрел на меня, а затем на площадь, где уже убрали все декорации, а на их место поставили оборудование для казни. Я подошёл к краю бортика и тоже посмотрел на начало представления. Несколько сотен человек. Аристократы и просто влиятельные люди. Они ведут свою войну с архаритами практически вечность. Ненависть к ним такая же, как и к вторженцам. Уверен, они не казнили его раньше лишь потому, что хотят показать мне эту сцену — то, что происходит с врагами империи. Это, видимо, должно подстегнуть меня и заставить подписать договор. Наивные…