— Думаешь, спокойствие когда-нибудь наступит? — усмехнулся старик.
— Как тебя зовут?
— Моего почётного титула «Старик» уже недостаточно? — с интересом посмотрел на меня хранитель этого мира.
— Боишься назвать своё имя?
— Не боюсь. Просто я не слышал его… уже очень давно.
— И всё же, — присел я рядом.
— Эта история требует хотя бы хорошего ужина! И вина!
— Пф-ф-ф. Нашёл проблему… — Я вытащил из пространственных закромов вкусняшки.
— Ну вот, уже лучше. Эх… Иногда мне кажется, что я что-то делаю не так со своей магией. Не должна она приносить таких проблем…
Старик налил в хрустальный кубок вина и взял заботливо собранные Анной бутерброды.
— Вкусно… — сделал я первый укус и с наслаждением принялся жевать. — Вроде простой бутерброд. А такой вкусный…
— Потому что сделан с любовью, — ответил мой полудохлый спаситель.
— Тебя ещё и на романтику потянуло?
— Скорее от бессилия в голову всякие мысли лезут. Странные… Иногда я даже думаю: а не зря ли я выбрал этот путь?
— Какой путь? — уточнил я.
Старик помолчал секунд десять, снова откусил бутерброд и уставился вдаль.
— Я уж и не помню, почему так меня называли… Помню только, что я впервые появился с чистой памятью и совестью не здесь. Не в этом мире. А на Перекрёстке, у великой Стелы Выбора. В очереди тогда стояло множество богов. Каждый из них нервничал, шёл как на казнь. Никто особо ничего не понимал, но в голове у каждого имелся… скажем так, указ. И идти нам с Перекрёстка было некуда. Мы были даже слабее котёнка, брошенного в озеро. В сравнении с твоим появлением в этом мире, я испытал настоящее ощущение беспомощности.
Старик сделал паузу, вспоминая своё далёкое божественное прошлое, а я сидел и внимательно слушал, деля с ним парочку бутербродов, сделанных с любовью, которую могут дать только смертные.
— Все по очереди подходили к этой стеле. И перед ними на глазах у всех появлялся текст — приговор божественного суда. И никакого права обжаловать. Никакой возможности обсудить или отложить решение.
Помню, как один подошёл и перед ним появилась надпись: «Вы жили недостойно. Ваша божественность — ошибка. Вы подвели всех нас. Возвращайтесь в мир смертных, без шанса на становление тем, кем вы по-настоящему никогда и не являлись». Пух!.. И нет его. И текст исчезает. И на место первого уже идёт следующий. И новая надпись: «В момент великой угрозы, когда каждый рисковал своей жизнью и божественностью, ты бежал. Ты предал наши ожидания. Ты предал своих близких, соратников и себя. Лишь пройдя великое очищение, лишь уничтожив свою слабость, ты сможешь вернуться на Перекрёсток и вернуть своё Имя! Отныне ты вечный странник в мире Хрома! И пусть твоя душа найдёт путь обратно…»
Так и продолжалось. Кто-то был низвергнут. Кто-то отправлен в этот мир Хрома. А кто-то… получил награду. И перед последними открывались многие пути. Одни получали право стать смертными на одну жизнь, чтобы отдохнуть от божественных забот в мире, где их ждали приключения или сплошь и рядом наслаждения. Другие — право отправиться на Великую Охоту в Бескрайний Мир. Третьи становились великими путешественниками, странниками, чья задача — искать новые миры и оберегать их. Сеять в них жизнь. Остальные же отправлялись в такие молодые миры, уже заселённые кем-либо, чтобы стать их хранителями.
Старик отпил вина, причмокнул от удовольствия и продолжил:
— Самые достойные оставались самими собой и вели свою жизнь так, как того хотят. Они могли отправиться даже за чьей-либо душой, чтобы не расставаться с теми, кто им дорог, после смерти и перерождения. Когда подошла моя очередь… предо мной открылись все пути. До единого. Но не только это отличало мою надпись от всех прочих. Ещё там были слова благодарности за вклад в общее дело. И звали меня, словно в насмешку над остальными богами, отправившимися на экзекуцию, Старый Дьявол Синху…
Я не слишком долго колебался. Мне хотелось тихой гавани. Хотелось набраться сил перед приключениями, если вдруг они меня позовут. И так я оказался здесь. А потом ко мне вернулась моя божественная магия. Только она была словно чужая. Незнакомая… Мне пришлось учиться владеть ею с нуля. Впрочем, я знал, что все, кто выбирают этот путь, будут ограничены в своей силе, дабы случайно не навредить миру. Слишком уж хрупок и нежен он был в то время.