— Отойди от дивана. Верни на место свои ручки и сядь на стул. Как проходит ситуация с нашим восстанием рабов?
— Ой… подушку порезала… Я новую куплю! Не ругайся! — словно и не слышала меня эта вертихвостка.
— Да сядь ты уже, — усадил я её на стул. — Что там с Томом?
— Ну… После начала вторжения дела у него пошли хуже. До этого они устроили многочисленные митинги по всем центральным провинциям, реформы здорово помогли им поднять головы. Конечно, их и разгоняли, и травили… И стычки происходили с жертвами с обеих сторон. Но пока было всё относительно мирно. Он явно тянул с тем, чтобы возглавить народное восстание. Хотел получше подготовиться, да и волны протеста только усиливались… До вторжения кочевников. Теперь протесты требуют защитить эти земли от дикарей с Вокки.
— У имперских посланников требуют?
— Ага… Риторика толпы резко изменилась… Повсюду идёт мобилизация, комендантский час. Люди понемногу расходятся и перестают выходить на митинги за свои права.
— М-да уж… Как быстро всё меняется… И двух недель не прошло.
— Так мы едем?
— Что значит «мы»?
— Ну кто-то же должен сделать тебе завтрак перед тем, как ты их на место поставишь?
— Для тебя это шутка?
— И обед…
— Аня, речь идёт о жизни и смерти! Невероятно опасных врагах…
— Ужин и полдник тоже с меня.
— Да даже второй завтрак если ты мне предложишь, это не поменяет того, что всё это слишком опасно и я не собираюсь подвергать твою жизнь этому ненужному риску.
— Особый десерт от меня… — заговорщицки произнесла девушка и захлопала глазками.
— Какой ещё десерт?
— Я научилась печь гуассаны и меренговый рулет! Ну и ещё кое-что могу предложить продегустировать. Прямо сейчас.
— Ты с собой принесла что-то?
— Ага…
— Ну, можно и покушать…
Я сел за стол и внимательно посмотрел на девушку. Анна подошла к двери и зачем-то закрыла её, после чего вернулась к брошенному рюкзачку и принялась в нём копошиться.
Интересно, что там? Печеньки? Может быть, тортик? Или пирожки…
— Главный десерт — это я! — заявила девушка и достала два комплекта полупрозрачного нижнего белья.
— А тортик? — расстроился я.
— Тебе лишь бы поесть… Я как чувствовала, когда брала с собой обед. Блинчики с кленовым сиропом устроят?
— Да!
— Тогда снимай штаны.
На что только не пойдёшь ради блинчиков…
— Племяш! Ну, хорош! Сколько можно ждать? Я знаю, что ты там! Сколько можно внуков строгать? — не выдержал Джордано Ливио и затарабанил по двери. — Два часа уже торчу тут…
Я открыл дверь и сделал вид, что не понимаю, о чём он говорит.
— Какие внуки?
— Ой, да ладно тебе. Будто я совсем уже старый, из ума выжил и не понимаю, чем могут заниматься молодые в запертом кабинете…
Прославленный архитектор прошёл внутрь и нахмурился.
— Идеальный порядок, свежий воздух, Анны нигде нет…
— Я медитировал, вообще-то. А свои грязные штучки оставь при себе…
— Интуиция подсказывает мне, что ты пытаешься сделать из меня дурака. Но я не вижу ничего из того, что ожидал увидеть. Здесь порядок даже идеальнее, чем до твоего прихода.
— Естественно. Я же Дан. У меня порядок должен быть во всём… — сказал я, ногой запихивая выглядывающие из-под дивана розовые трусики.
Вроде и звуки были заблокированы, свидетелей вокруг не было, а всё равно этот старик каким-то образом всё почувствовал… Не хотелось бы, чтобы слухи начали гулять по столице. Аня должна выглядеть приличной девочкой. Хотя бы в глазах остальных… А о её внутренних демонятах знать другим совсем необязательно.
Я прошёл к своему столу и в щели между шторами увидел рогатую физиономию Юкио. Он мне подмигнул и исчез. Спасибо за помощь, дружище. Даже пару кубов горного воздуха мне в кабинет телепортировал.
— Я пришёл поговорить по поводу вывоза моих родичей с Мариканы. Они всё ещё там, всё ещё не понимают, что происходит. Со мной регулярно связываются, так что, думаю, момент подходящий…
— Возможно. Организуй сбор всех в столице местной. Нужно будет забрать их, чтобы они не стали случайными жертвами. Но помни, что им будет предложен выбор и никто не сможет сделать его вместо них. Если они решат идти старым путём и использовать рабство для собственного обогащения и возвышения, я пальцем о палец не ударю, чтобы спасти их из той ямы, в которую они сами себя загоняют.
— Дай мне два дня, — попросил дядя. — Я проведу встречи с главными членами семьи. Главная и боковые ветви… Я уверен, что смогу без особого труда раскрыть им глаза на многие вещи и объяснить, что грядущие изменения неминуемы и нет смысла оставаться на борту тонущего судна. Тем более что тонет оно из-за наших же действий. Рабство — это сама по себе мина замедленного действия.