– Привет, – вздрогнув, промычал я и зайцем юркнул к одному из мельтешащих по всюду мечей.
Не знаю, повезло ли, иль нет, но испепеляющий рык не настиг мою спину, а пальцы успели обвить рукоять. Реальность в этот момент словно превратилась в трубу и, запустив меня внутрь себя, выстрельнула мной, куда глаза глядят. Труба превратилась в канал, поток из алого, зеленого и серебристого света понес меня, бездна знает куда, блики жидкого пламени до боли слепили глаза, тело онемело до состояния куклы, руки безвольно болтались по сторонам, изображая лопасти несущейся от цунами лодки. Вскоре калейдоскоп связал мою сущность с каким-то алым Осколком до которого мне не суждено было прикоснуться. Петлей времени обернулся я вокруг артефакта и с удвоенной скоростью понесся назад. Выплеснутое из Связующей нити сознание вернулось к опасности и, развернув оказавшийся пуповиной меч в сторону противника, безмерной силой потока стихий свергло Вазира назад в ту тьму, из которой он явился на свет. Яркий, как Лепесток чуткости меч, сбросив врага вниз, обернулся фейерверком цветов и бесследно растаял в воздухе предо мной.
Теперь загадка этого места нависла надо мной целым колоссом. Связующая Сердце Мира и артефакт нить пребывала в нем, пересекалась с этим местом, являлась его неотъемлемой частью и прочно переплеталась здесь абсолютно со всем, с каждой пылинкой и каждым атомом находилась в сопряжении она, и переливами своих путей, быть может, могла вывести меня. Помочь покинуть этот край и вновь повстречать знакомые места. Но находящийся в ее глубинах Осколок отверг меня, не дал развязать нить до конца и постичь то, скрытое в нем существо. Где бы я не находился, это место тесно связано с Сердцем Мира и играет в борьбе с Синевой крайне значимую роль, свойственно, и выход из него так просто не отыскать. Но я не сдамся, отыщу затерянную где-то здесь частичку себя и на крыльях ветра вернусь домой, пусть даже для этого придется разворошить весь этот улей до конца.
Я огляделся, остальные статуи как бы отдалились и отошли на второй план, вокруг по-прежнему в легком танце кружили кленки, дорога оставалась неизменно гладкой, однако в скором будущем уходила в внезапно очнувшийся от спячки тоннель, медленно выплывший из облаков далеко впереди, а нависшее над головой двуцветное небо словно еще на шаг приблизилось ко мне.
Уже порядком уставшим ногам пришлось двинуться вперед, в этот момент уха коснулся мелодичный перезвон, а легкий ветерок пробежал у меня по спине. Повторно оглянувшись, я обнаружил их, мимолетно пролетевших и спрятавшихся за спиной. Три звонких меча выгравировали себе путь, повиснув в воздухе позади меня, и теперь никак не хотели отстать. Каждое мое движение отзывалось тревожным: “Дзвяк!” и режущим воздух задиристым “Вух!”, что уже через несколько десятков шагов успело изрядно поднадоесть.
Вероятно, контакт с Нитью каким-то образом прицепил ко мне еще три, и теперь они, приняв вид загадочных мечей, принялись сопровождать меня, тенью трех остриев поблескивая за моими плечами.
Любопытство взяло верх не сразу, и я долго ломался прежде чем снова прикоснуться к ним. На сколько возможно далеко закинув правую руку назад, я все же дотянулся до одного из них и проник сознанием в Нить. Перенос состоялся быстро и плавно, но столь же болезненно и до головокружения не приятно. Осколок оказался золотистой сферой, удерживаемой граненой рубином рукой, находящейся на вершине высокой горы где-то в снегах и растапливающей тундру метров на сто вокруг. «Сподвижник Мощи» – именно так представился мне артефакт, позволил приблизиться и поглядеть на него, однако поняв, что я не его судьба, отправил меня назад, в свою очередь успев исчезнуть у меня на глазах.
Благородный золотистый кленок, так удачно примостившийся позади, остался неизменным и все также преспокойно брел у меня за спиной. Благодаря этому я осмелел и поочередно облапал два оставшихся при мне острия.
Короткое изумрудное жало привело меня к «Глазу змеи» – столь же зеленому острию, более всего походящему на ассасинский стилет. Оружие Точки Гриндиса находилось в бамбуковой роще и произрастало в одном из цветков на неопределенной высоте. Глаз удосужился моргнуть при виде меня и колкостью сплоченного в навершие смертельного взгляда, не забыв нанести на него и яд, изощренной подножкой оправил меня назад.
Последний ликвид Нитей являл собой видимость абсолютно безобидного, казалось, даже мягкого лезвия, понятие не имею, как это возможно, но он был таков. Как показал мне край глаза, серый, облюбованный тенями кленок менял свое естество повсеместно, однако сбруи не проявлял и во всех спектрах был эластичен и мягок, я бы сказал, замаскирован и, надо быть, остр только в нежданный момент. Темная комната, лунный свет, отражения в зеркалах, побочный эффект дезориентации по сторонам, в страшном порыве кружащаяся голова и какая-то заколка в одном из лунных лучей. Фибула, скрепляющая невидимый плащ, «Амбарелла» – складывалось название в голове, абсолютная невидимость для себя и других, веер теней, заслоняющий яркий свет, таинственность, скопленная в один венец, плащаница дьявола, под которой тебя не увидит рассвет, полный контроль ситуации в области, скрытой от лика святых. Мечта Маскировщика! Етить его за ногу! Всю душу бы продал, но достал бы любой ценой этот мелкий засранец из сочтенных теней! Булавка-Амбарелла на мгновение сверкнула настигшим ее лучом, высветившим на ней серебристую букву – «A» – и бесшумно канула во мглу. Сознание вернулось к скрещенным на рукояти перстам и дальнейшей дороге, ведущей неизвестно куда.