– Нам снова в рай, – наклонил голову прямо к земле Эйдан.
– Не серчай, друг, – вымолвил я, – думаю, внутри нас ждет еще больший сюрприз.
– Да, судя по данному интерьеру, ты прав, Ро, – высказалась Вервина.
– Да меня после всего пережитого ничем не проймешь, – похвастался Келлери.
– Не будь так в этом уверен, – сказала Ливиэль, проводя рукой по нежному зеленому лепестку одной из садовый декораций.
– Я согласна с Келлом, – вклинилась Айлинель, – внутри скорее всего мрак, какого еще не видел весь белый свет.
– Возможно, – насупился я, – но и это дело в данном месте может тебя удивить, Айлен.
– Посмотрим! – разъединила наши домыслы моя сердечница.
Вскоре сад превратился в мост, колоннами своими державший множество мраморных арок, мы пошли вперед по нему, ведущему нас к большой белой башне. Обратив внимание моей прелестной спутницы на бурлящие с обоих сторон моста водопады, я, возможно, задержав всех остальных, приблизился к ней по ближе, заглядывая в зеленое море ее дивных глаз. Намек не остался без внимания, и губы наши соприкоснулись в сладком поцелуе. Ласковые капельки, пощекотав наши лица, разъединили двоих и последовали вниз. Все уже, не заметив заминки, прошествовали вперед, только Карад ждал нас, делая вид, что с обратной стороны моста водопад намного красивей, нежели наш. Я криво усмехнулся, заметив толику смущения на его лице, и, потянув мое солнце вперед, двинулся в сторону белесой башни.
Мост остался в прошлом, как и пройденный насквозь город-бабочка, а надзирающий над всей вечнотенью высокий белоснежный шпиль близился, близилось и окружавшее его, словно керамическое кольцо стены.
У проделанной в слишком гладкой стене двери стояли две невысокие каменные горгулии, глаза которых покоились в запертых землях каменных снов. Вокруг фортификационного сооружения выложились большие мраморные ступени, на первую из которых ступил шедший впереди Карад. Я, Айлен и остальные двинулись за ним, а сгрудившиеся позади лосты замерли у подножья ступеней, пропуская нас идти первыми. Дверь приглашающе распахнулась, впустив вожака лостов, я последовал за ним, все еще не отпуская ладони моего Раэла. Все остальные зашаркали сапогами, бесцеремонно протискиваясь внутрь двери.
При внутреннем осмотре напоминающая керамику стена оказалась чем-то вроде неглубокого купола только наоборот, слегка выпуклого во внутрь и верхней округлой частью пропускающего свет, что во всяком случае совсем не мешало этому чуду опоясывать замершую перед глазами белую башню.
Разделенный на свет и тьму уходящий за башню гладкий округлый холл будто расщепил и сознание на два противоборствующих между собой лагеря. Одна половина ласковыми лучами звала одуматься и вернуться на светлую сторону, другая шепотом бездны гнала постичь тьму своего разума и предаться темной стороне. Я решил остаться меж двух огней и поглядеть, что будет дальше. Похоже, следующий сюрприз Лорелей оказался совсем не таким, каким кто-либо из нас мог его представить. Здесь находилась смесь светлых и темных миров, разные частички обоих культур, собранные воедино. На светлой стороне могли находиться, как шокирующие предметы тени, так и потрясающие иллюстрации из внешнего мира. Картины, написанные при свете солнца, и холсты, смазанные под сеянием луны. Плиты с надписями на языке геллов и другие с неясными каракулями, напоминающими следы когтей. Статуи светлых и веселых геллов и, на всеобщее удивление, еще и темных аналогов этого народа, что, по всей видимости, отличались только цветом кожи и крыльев. Также тут присутствовали: засохшие черные стволы и плодовитые зеленые деревья, светящийся бородатый мох Вечнотени и мягкое покрывало ковра благодатной травы, всевозможные оружия всех оттенков светлых и темных цветов, из которых особенно выделялись белые копья, используемые геллами против драконов, и их теневые аналоги – черные трезубцы, книги в белом переплете и агатовые фолианты, постаменты, над которыми маленькими сферами возвышались Раэлы и Айрэлы – тут было много чего, и все было разделено и связано друг с другом непрерывной цепью ранее незамеченной схожести странного единства светлых и темных крылатых скульптур. Эфемерные иллюзии данного субстрата разогнали чьи-то слова:
– Ро, как будто априори ведал, что же тут внутри, – хитро прищурилась Вервина.
– Удивление, – кивнул я.
– Все-таки промахнулся, – подтвердил Келлери.
– Все-таки удивился, – просквозила Лив, поворачивая голову к Айлинель.