Та, беспристрастно глядя на происходящее, произнесла:
– Абсолютная обыденность.
– А мне нравиться! – оскалился Эйдан.
– Очень необычно. – вставила Вервина. – Геллы, темные, как это вообще возможно?
– Не знаю, – повела плечами Лив.
– Не представляю, – уронила Айлен.
Карад почему-то вежливо ждал, давая нам высказаться, и абсолютно не обращал на нас никакого внимания, а стоящие, подпирающие стены пятнистые коты вообще делали вид, что их тут и нет вовсе.
– Ау! – протянула Вервина, ухая в воздух, множеством взглядов ночных сестер – фурий отозвалось ей эхо.
По, на удивление, большому круглому залу зашныряли фурии, Карад повел нас вперед, идя совершенно буднично, при этом держась на середине двух клеток шахматной доски. Впереди находилась, что уже начинало надоедать, раскрашенная в оба цвета деревянная дверь внутренней башни циркулярного сооружения, которая будто ощутив брошенные на нее взгляды, медленно распахнулась.
Подле распахнутых створок дверей бледной башни стояли, сложив крылья за спиной, две теперь уже обсидиановые горгулии, уставившиеся на нас немигающим взором рубиновых глаз. Мы немного притормозили, насторожившись. Именно в эту падающую пищику песочных часов лосты разошлись по сторонам черных и белых ступеней, а горгулии оживились и заслонили нам путь.
– Гаршк Ландер! – выскочило у Карада, когда он осознал происходящее.
Все наша компания недоуменно смотрела на преградивших нам путь горгулий, а Айлинель уже достала из-за спины лук, целясь в одну из них. Карад начал переводить язык безмолвия каменных статуй:
– Они пропустят только избранного Путем! – заявил он, оглядывая мигом вооружившихся моих друзей и останавливая вскочивших во всеоружии лостов.
– Ну уж нет! – заявил я, буквально обворожив каменных монстров сиянием вынутого из ножен Лейглавирна.
– Но, – процедил Карад, – так хочет госпожа, и стража…
– Я правильно понял, что в гости она приглашала всех, а разговор у нее ко мне? – вопросил я.
– Да, – насупился Карад.
– Тогда позволь мне опровергнуть твое неправильно сложившееся мнение о нашем общем с княшной везите, и войти внутрь нам с Айлинель. Все оценят гостеприимство достопочтенной госпожи Лорелей, подождав нас с княшной Айлинель в холле, пока мы будем разговаривать с госпожой наверху. – промолвил я, водя мечом по воздуху перед очами следящих за его лепестками горгулий, надеясь, что я правильно угадал расположение башенных помещений.
Карад посмотрел на ставших моими цепными псами горгулий и вынуждено согласился:
– Только холл, вверх пойдешь ты и… – тут он слегка запнулся, посмотрев на одарившую его невинной улыбкой Айлинель, – и ваша княшна.
– Хорошо, мы подождем вас, – за всех согласилась Ливиэль, взглядом своим говоря: “Будьте осторожны”.
– Пойдемте, – поставил точку в дилемме я, продолжая свой спектакль и заставляя горгулий пятиться от острия моего клинка.
Я двинулся к двери, Айлен последовала за мной, держась у меня за спиной, Карад тоже пошел, при этом старший лост, по-видимому, проклинал силу моего убеждения, понуро опустив голову и готовясь принять от ворот поворот от своей госпожи. Перед тем, как дверь за нами сама собой захлопнулась, я успел разглядеть, машущую нам рукой Верви и невыносимо знойный взгляд горгулий, как мне показалось, обращенный на Айлинель.
Винтовая лестница закручивала в узел наши шаги, исходящие в стороны проходы комнат меняли перспективу своим разнообразием: библиотеки, столовые, спальные комнаты, кухоньки, гардеробные и даже тюрьма, и что особенно удивило – это то, что все двери были распахнуты настежь, будто говоря нам о честности намерений здешней владычицы. По комнатам, распустив крылья летучих мышей, порхали вездесущие фурии, что, по-видимому, в данном заведении выполняли функционал прислуги. Некоторые на перекор нам шли вниз, пятная лестницу босыми ногами, иногда в глаза бросались узоры на их нежных спинах, крыльями ночи растекающиеся по их поверхности. Этажи сменяли себя бесчисленной круговертью уходящих в стороны событий. Айлинель шла, буквально приникнув ко мне и обвив руками, что ввергало меня в отчаяние медленной ходьбы. Наконец вальс подъема закончился, явив нам высокую выложенную темно-синим орнаментом гладких камней дверь, на которой было изображено обреченное на вечные танталовы муки никак не могущее взойти из-за горизонта маленькое румяное солнце, что своей высшей точкой отдавало миру лишь один крохотный ручеек лучей.
Аккурат возле двери стояла группа ночных сестер в количестве четырех особей этого странного вида. Одна из них почему-то привлекла мое внимание. Агонизирующий механизм шерудящих мысленных звеньев быстро пробудил одно из моих воспоминаний. Да, я видел это лицо ранее, и по этому поводу у меня были самые что ни наесть двойственные чувства, так как лицо этой представительницы расы фурий Вечнотени тогда выглядело, как лицо Айлинель. И тогда план этой бестии возымел самый тесный ко мне подход. И, если б не настоящая Айлинель, то после акта любви черной вдовушки, лежало бы мое тело в землице сырой, бедное, бесхозное и жутко удовлетворенное.