Айлинель не могла видеть моего взгляда, но могла обратить внимание на реакцию той чертовки. При виде меня фурия аж пошатнулась, ее глаза с вожделением уставились на желанный предмет, грудь приподнялась в такт участившемуся дыханию, а губы склизко облизнулись. Реакция солнечной вспышки последовала незамедлительно, и Айлен, сияя от негодования, прикрыла меня своим телом, от уже начавшей пробовать его на мысленный вкус фурии. В этот момент, спасая все сложившееся положение, двинулись створки синей двери, открывающей нашему взгляду покой Лорелей. Изумление от всего происходящего ушло в пятки, когда Айлен потянула меня внутрь зала, а Карад и та чертовка последовали за нами, на мою радость, оставляя позади еще троих сверкающих по отношению ко мне обнаженными мыслями фурий Вечнотени.
Самая высокая точка башни. Свет луны, проникающий сквозь высокие витражи. Округлый зал тронного помещения. Пол, рельефом напоминающий эскиз древней монеты. Собранный из сросшихся темных корней престол. И стройная фигура в облаке фиолетовых бабочек.
– Лорелей, Владычица сумерек! – провозгласила находящаяся позади фурия.
– Не стоит шарма, не стоит, Юнсол, – раздался на удивление мягкий усиленный акустикой голос владычицы, обращенный к медленно приближающейся ко мне дьяволице.
Это что еще за покемон? Окружившие ее махаоны разлетелись в стороны, образуя с двух сторон госпожи мельтешащий силуэт распростертых в стороны крыльев. В сумерках блеснули смотрящие в душу зачаровывающие аквамариновые глаза. Открылось невыносимо прекрасное бледное лицо, обрамленное стекающими на плечи ярко-игреневыми волосами, приятные розовые губы приоткрылись, обнажая лучезарную улыбку:
– Точка Гриндиса, Крещенный Путем, неужели мы наконец встретились, – загудело у меня в ушах.
Оставив тылы на Айлинель и достаточно приличного Карада, я завел слова за губу:
– Приветствую госпожу Вечнотени! – изрек я.
– Длинных теней Айрэла! – произнесла на удивление подходящую к месту фразу Айлинель, в голосе ее проскользнули озабоченные нотки.
– Длинных теней! – выцветшим голосом промолвил Карад.
Облаченная в кусочки пурпурной кожи фигура госпожи, повела плечом, в световых лентах луны замерцала невидящая лучей Раэла кожа цвета слоновой кости. Проделывая длинными ножками в черных чулках несколько шагов в нашу сторону, одновременно с их тактом заговорила она:
– Приветствую вас, о проделавших столь долгий и не легкий путь! – полилась обворожительным голосом весть Лорелей. – Грядет событие, на горизонтах которого каждому придется решать, кто выступит на чьей стороне. И чья воля из соприкасающихся в борьбе миров наконец одержит верх в поединке умов. Именно поэтому поводу, путь по длани Гриндиса и привел вас ко мне. Конечно, ты все-таки смог провести сюда свою подругу, благодарю за смекалку, – последняя ее фраза преподнесла нам с Айлен улыбку.
– Вот как? – тихо промолвила стоящая рядом со мной Айлинель, которая старалась до конца не сводить своего взгляда с притаившейся неподалеку фурии Юнсол и неверяще смотрела на Лорелей.
– Я не причиню вам вреда, милые геллы. – вымолвила Лорелей, зажигая на своей спине, словно снопы искр огненно-рыжие перьевые крылья гелла, что наконец сдвинуло наброшенное на мои очи полотно очарования и объяснило мне реакцию Айлинель. – Вы, наверное, устали, друзья мои, и хотите отдохнуть. Я вам это предоставлю, избранцы судьбы.
Невероятное сквозило у меня в голове в этот момент, Царица ночи, Госпожа Вечнотени, Владычица сумерек, та, о которой мы раньше ничего не знали, та, что заправляет всей тьмой вблизи светлого города Улиссана, та, что носит свет Айрэла на своих плечах и ввергает предгорье всей грани во мглу, она – гелл. Гелл, да вот какой-то другой, иной, я бы сказал, будто пробившийся из другого мира.
– Мы охотно воспользуемся вашим гостеприимством, – сказала Айлен, обратившиеся ко мне глаза девушки говорили, что ранее таких геллов она никогда не видела.
– Отлично! – высказала Лорелей, щелкнув пальцами. По мановению ее руки, справа и слева от нас, будто по волшебству появились удобные мягкие кресла, которые я ранее почему-то не заметил. Внутрь тут же влетели ее бестии, готовые ко всему. Зажглись свечи на подвешенной над потолком диковинной люстре из оленьих рогов, а мельтешащий наряд бабочек Госпожи сумерек улетел прочь.