Оказавшись подле друзей, мы обнаружили, что о них позаботились. Все были пристроены, кто на диване, кто на кушаке, а Эйдан на ковре. В общем, радушно ожидающие друзья не скучали, а играли с лостами в, как я понял, здешний аналог игры – трыня. При чем Эйдан был на высоте, забрав у остальных почти все спички.
На пересказе мы особо не сосредотачивались, поскольку знали, что все очень устали за этот день, поэтому передали друзьям только общую суть дел. Пообещав рассказать подробности завтра, мы окончательно успокоили остальных, однако слегка подстегнули чутье Ливиэль, которая всю дорогу к покоям выпытывала у нас информацию, правда преимущественно отвечала ей Айлинель. Я же, чтобы со спокойной душой отпустить все дела и заботы, вкратце поведал Вервине о том, что Нари в плену у Лорелей, и что он находиться скорее всего в подвале. Мелкая наша палазница на это ответила мне, что о всем позаботиться и поблагодарила за информацию.
Двери закрылись за всеми друзьями, за спиной щелкнула щеколда нашей двери. Следующие действия последовали незамедлительно. Моя геллфесса просто набросилась на меня, повиснув у меня на шее и обведя мою талию своими ногами. Последовала серия жарких поцелуев и медленное продвижение по идущей прямиком к кровати линии любви. Естественно, я испытывал дежавю, но в этот раз на кровать первой грохнулась она. Жатва любви не могла ждать и девушка, застонав от предвкушения, задвинула занавески окон наших оков. Организм бурлил в страстном всепоглощающем желании, но хлесткие пощечины кнута благоразумия говорили, что сейчас не время и не место, это территория, пропитанная глазами теней, а не дешевый роман, в котором абсолютно любом месте можно занятья любовью. А так, в смежной с нашей комнате слышится только наша возня и подающая громкие вздохи моих надежд Айлинель.
Своим поведением окончательно меня обескуражив, и в конечном итоге издав самый протяжный: "АААХ!" – Айлинель улеглась своей головой мне на грудь и шепотом заговорила:
– Рони, Рони, как же бесстыдно на тебя влияют феромоны этих фурий. – Ты просто зверь! – последние слова были достаточно громкими.
– Очень скоро этим займемся… а сама то, что накинулась, как обезумевшая от похоти девственница!? – уже не сдерживаясь, вопросил я.
– Какой же ты непонятливый, Роник…просто бука. – промурлыкала моя киска.
– Так объясни мне такому невеже страсть свою неописуемую, Аля.
– Это все из-за ревности, я же не хотела отдать тебя ей, – прохныкала моя малышка.
– Кому? – насупился я.
– Ага, кому…я видела, как ты глядел на Лорелей щенячьим взглядом, и как она облизывалась при виде тебя, нахал!
– Я не хотел, прости, моя Джульетта! – воскликнул я, подняв октаву голоса еще выше.
– Не перевозбудился? А то ведь такая красавица, можно и штаны порвать, – последний раз поддержала уши стоящих за стеной фурий моя геллфесса, запутав мое понимание, кого она имела ввиду, себя или ее.
– Но я же исправил свое положение, предавшись танцу страсти с тобой, ведь правда!? – проскулил я, защекотав мою половинку по ребрышкам.
Айлинелька засмеялась:
– Хочешь продолжения? Лови! – воскликнула она, протарабанив ножками по постели.
Я хотел взреветь что-нибудь про наездников, но посчитав это перебором, наконец перешел на шепот:
– Что ты хотела со мной обсудить? – серьезно уставившись на блики ее лунных глаз, спросил я.
Голова на груди, глаза горят, сердце стучит, близость велит, а мы, как те матрешки вынуждены только претворяться не деревянными.
– Теперь, когда мы приласкали их любопытство, можно и поговорить, – еле слышно проговорила она. – Ты выторговал нам свободу, согласился на условия Лорелей ради нее, но, Ронет, никогда, никогда не доверяй ей, поверь, эта личность многогранна, как сам Гриндис, и нам поведение теней не понять.
– Она странный гелл, пробойник, как и я, возможно, с какого-то совершенно неясного для нас мира, – поддержал я ее и спросил, – не ушиблась, когда снова заслоняла меня от фурии своим сиянием, моя защитница?
Девушка пошевелилась и вновь постукала ножкой по кроватке:
– Не-а, стиль борьбы Дардриила – это вещь.
Я затрясся, вызывая характерные волны звуков на нашей постели: