– Тук-тук-тук! – вновь протарабанила дверь, за которой послышался приказ ее отпереть.
– Это мой отец, нужно отпереть дверь, – по округе разлились слова Айлинель.
– Можешь открыть, от них все равно никуда не деться, – разрешил наматывающий воздушные круги по комнате я, слыша буквально каждый исходивший из-за двери нетерпеливый вдох и зычное шарканье ног.
Айлен, не теряя ни секунды, подплыла к двери и повернула ключ, дверь распахнулась, впустив внутрь себя князя и всех остальных нестерпимо ждавших моей аудиенции личностей.
– Где этот феномен?! – прозвучал голос протиснувшего в дверь Маскировщика.
В головокружении проступили какие-то лица, но наверстывающий упущенное организм в силу своей подвижности не дал их разглядеть.
– Да вот же он! – указал кто-то из них на меня.
– Божички, какой тут кавардак, – опрокинула слова Верви.
Кто тут у нас? Серый сгусток на кругу – «а» – видимо, Уриэль, черный на кругу – «б» – Лив или Гловин, не разобрать, а может они оба и сразу. Еще поворот, светлая вспышка Вервины и меланхольные тона Найтизира.
Они что-то говорят, слышатся какие-то фразы, но далеко ни каждую удается понять, чувства настолько навострились, что малейшие колебания воздуха вызывают ошеломляющий своей громкостью звук в ушах, а я между прочем лечу. “За ноги, за руки, да хоть за что ни будь” – каким-то чудом пробивается мало понятная фраза одного из собравшихся вокруг. Чувствую притяжения окна, неумолимо хочется завернуть туда и унестись прочь. Они хотят остановить меня, не стоит этого допускать, не в коем случае не стоит. Нужно улепетывать от сюда, пока рыбака не унес охлаждающий кошу шквал, который способен поглотить его и не дать увидеть новый прилив. Боже, я брежу? Что-то опускается мне на голову при очередном обороте моей оси, ловчая сеть обволакивает ловящего свободу на живца рыбака, не могу остановиться, рвусь в окно, они все что-то кричат, кажется, Уриэль запрещает бить меня по голове. Почему? Сбегу ведь. Еще одна сеть, не способен лететь, падаю, странным образом приземляюсь на кровать, слезы обжигают глаза, в комнату вбегает еще один неблагонадежный сгусток, фиолетовое пугало с чем-то в руках.
– Пшик! – в лицо бьет сиреневый дурман.
Голова кружится, как у вечно пьяного портового грузчика, из меня, как будто вылетают белые шальные искорки, которые уносятся прочь через окно. Я слежу за ними, протягиваю руки, пытаясь их поймать, понимаю, что эта взвесь исходит из меня самого и под действием каких-то сил покидает меня. Вместе с искорками уходит и разрывающая мое тело необузданная сила. Я не хочу ее терять, но прежнего запала уже не ощущаю. Под действием чего-то, что находится у меня под рукой еще слегка успокаиваюсь и в мареве происходящего слышу чьи-то слова:
– Это должно помочь выветрить дурь из него, – прозвучал едва знакомый, слегка искаженный, тем не менее разбирающийся во всем наркотическом аляповатый голос.
– Проследи за этим, алхимик! А результаты мы увидим сами. – кто-то говорит голосом князя.
В глазах еще стоит туман, и от любой пересекающей комнату на миг заслоняющей свет тени исходит боль.
– Смотри, Натти, он еще нам понадобиться, так что не угробь малого, – раздается расплывающийся по комнате голос Ливиэль.
– Я горжусь им! – достается мне искренняя похвала Маскировщика, что совсем не вязалось у меня в голове.
– От чего же? – накатывается эхо от слов Вервины. – Это всего лишь отличный экземпляр шизанутого влияния геллов на умирающий организм.
Дальше я этот бред не слушал, потому что был всецело поглощен своим. Мне не нужны были ее слова, я и так все сполна ощущал, возможно, даже сильнее, чем прежде. Она взяла мои ладони в свои, исходившие от меня блики принялись обволакивать ее запястья, затем локти, плечи, а потом и всю целиком. Связь с исходившей из моего нутра силой как будто начала затухать, меркнуть в проскальзывающих меж нами мириадах чувств.
– Я здесь, милый, все будет в порядке, успокойся, – утешающе прошептала глядящая мне прямо в глаза Айлинель.
Пока я видел только ее и уносящиеся к форточке бледненькие огоньки, но мне этого совсем хватало, я был счастлив лицезреть ту, кому завещал свое сердце, и никто не мог сейчас отнять у меня этих чувств.
Вскоре заполонившие все вокруг трепещущие огоньки стали темнеть, освободив для меня остальной обзор и странным образом прояснив глаза. В ушах уже не стоит гул сотен ветров, слова слышатся ясно и четко, ураган поглотивших меня внушительных сил затих в распахнутых ставнях окна. Я по-прежнему был крайне энергичен, все ощущалось сполна, хоть телегу на себе тащи, но по крайней мере теперь я мог контролировать давящий на меня порыв и не дать ему унести меня бездна знает куда.