- Но прошло уже пять часов! И вы говорите, что ребёнок уже начать вылезать… - нервно сказал он.
- Ребёнок не может выйти, ваша жена не в состоянии родить сама.
- Тогда кесарево? Операция? Что-то вы же можете сделать!
- Да, поэтому…
Медсестра не договорила: что-то запиликало в её кармане, и она сорвалась с места в палату с Афиной Красильниковой.
- Мелисса, посиди здесь, - быстро сказал Фёдор и бросился следом.
- Вы не можете здесь находиться! – возмущённо воскликнула одна из акушерок, но Красильников пригвоздил её алым взглядом. Он осмотрел помещение, выглядевшее поистине жутко: вокруг была кровь, отчего-то дикий бардак в инструментах врачей (половина из них вообще валялась на полу), его жена бледнее бумаги не реагирует на происходящее, а промеж её ног виднеется окровавленная головка ребёнка, который не издавал ни звука.
- Он вышел, режьте пуповину, - спустя пару секунд пришла в себя акушерка и раздала указания. – Матери дефибриллятор, быстро!
Все засуетились, оттолкнув Фёдора подальше. Тот встретился глазами с одним из медбратьев, стоявшим поодаль и отчего-то не принимавшим участие в родах. Увидев кивок Фёдора, он кивнул в ответ и вышел.
Старший Красильников направился следом. Этот медбрат позвонил с телефона больницы кому-то, дал короткое указание и сразу повесил трубку.
- Они начали, - тихо сказал он Фёдору.
- Присоединяйся, живо, - хрипло попросил тот.
Слегка поклонившись, жрец в форме медбрата скользнул обратно в палату. Там он встал, чуть разведя руки, и подхватил заклинание, которое по его указке уже говорили тысячи людей по всему миру, все, кого он смог найти и убедить. Волшебные слова, которые должны были спасти Афину от самой смерти.
Шесть минут Фёдор постоянно забывал, как дышать. Мир для него остановился, и он слышал только монотонное, но по-своему музыкальное бормотание, на которое отзывалось всё его естество – заклинания огненных жрецов.
«Жива», - эхом прокатилась мысль от жреца прямиком в воспалённый мозг Фёдора. Он стремглав бросился в палату и увидел…
- Мммм… - послышался тихий стон. Это была Афина.
Акушеры лежали навзничь, с первого взгляда можно было понять, что они мертвы. Среди них лежал и жрец. Маленького Валериана в палате не было. Инструменты, столики, материалы были раскиданы прочь от Афины таким образом, словно она была эпицентром взрыва.
- Эй, это я, - ласково пробормотал Фёдор, пробравшись к жене. Та лежала с закрытыми глазами, но дышала.
- Привет, - хрипло выдавила Афина спустя минуту.
- Как ты?
- Н-нормально…
Фёдор взял жену за руку, ощутив, какая она ледяная. Даже его тепло не могло её согреть.
- Тебе не холодно? – обеспокоенно спросил он, но ответа не последовало.
Вдруг, через некоторое время молчания, Афина зашевелилась. Она по очереди, осторожно, задвигала ногами, руками, пальцами, начала поворачивать голову. Словно проверяла своё тело на работоспособность.
- Принести чего-нибудь? – вновь попытался Фёдор привлечь её внимание.
- Нет, - гораздо резче и решительнее ответила Афина.
- Что ты… - непонимающе начал он и осёкся. В короткое мгновение любимое лицо исказилось, и в глазах заплескалась тьма.
Афина взглянула на умолкшего мужа.
- Ты хотел что-то сказать? – спросила она.
Он не ответил. Он всё всматривался в чёрные глаза Афины, пока не разглядел сквозь тонкую белую кожу череп с жуткими глазницами и вечной белозубой улыбкой. Фёдор крепко зажмурился и вновь открыл глаза – и обнаружил, что всматриваться уже нет нужды. Это был скелет, а не тело.
- Что ты?! – резко отпрянул он, споткнувшись о чьё-то тело и упав на него.
Афина легко соскочила с родильного кресла, оправила на себе рубашку, покрасневшую от крови, и любезно улыбнулась Фёдору.
- Я твоя жена, родной, - голосом Афины, но совершенно чужой интонацией ответила она.
***
И с тех пор Фёдор Красильников потратил более десяти лет, чтобы понять и осознать, кто стал его второй женой в теле первой жены. А когда понял, тут же придумал план, смутно витавший в его голове всё это время. Сработает ли он, не было известно никому, потому что такого раньше никогда ни с кем не случалось. Уникальный случай – это словосочетание как никогда точно описывало семейную жизнь Красильниковых с момента рождения Валериана.