- Почему же ребёнка отдали смертным? - тихо поинтересовался Николас, хмурясь.
Аир вздохнул. Речь шла о ребёнке его отца, о котором тот особенно не распространялся. Аир его - по сути, своего брата по отцу - ни разу не видел, появившись на свет гораздо позже и от другой матери.
- Мать умерла, а младенец оказался... со странностями, - пробормотал Аир, рассматривая своего ребёнка. Как бы он хотел, чтобы эта битва пришлась на его поколение, чтобы не пришлось его мальчику, юному Главе Рода разбираться с этим ужасом, материализовавшимся на земле! - Отец говорил, что веяло от него чем-то холодным. Пустым. Ни капли магии Воздуха либо Воды. По сути, смертный, но... в то же время, абсолютно точно не обычный ребёнок.
- Как можно отказываться от ребёнка на основании таких нелепых выводов? - недоумённо спросил Николас, поражённо уставившись на отца.
"Благородный мой!.." - с нежностью подумал старший Идальго.
- Его не выбросили на улицу, конечно же. Подобрали хорошую семью, оформили все нужные бумаги, дали достаточно денег на содержание... за его потомками до сих пор ведётся наблюдение, чтобы они ни в чём не нуждались, - мягко проговорил Аир. - Этим занимаются наши жрецы... Ты понимаешь, что ему было бы сложно без нашего наследия жить в Семье?
- А статус жреца? - тут же спросил Николас. - Пусть и не полноправный наследник, но всяко с отцом! С Семьёй!..
- Жрецом ему было не стать, с той... м-м... аурой, скажем, за неимением лучшего слова.
Николас откинулся на спинку кресла и потёр лоб, размышляя. Отец уже дал ему прочесть послание Фёдора. Любопытно, а Мелисса в курсе? Почему она ничего не отправила им с этой запиской? Кстати, о записке!..
- Ты говоришь, наследия у ребёнка нет? Почему Фёдор тогда пишет, что в потомке объединены уже три таких наследия?
- Не знаю, - признался Аир. - Возможно, имел в виду кровное происхождение... потому что нашего Дара в том ребёнке не обнаружили, это точно...
Тонкие алые губы Николаса скривились в усмешке. Всё-таки, член семьи, а как мало о нём известно! Вот так решили избавиться от проблемы, а она неожиданно нагрянула... жрецы, значит, следят и поддерживают эту ветвь их Родов?
Решив не пускаться в пустые споры, Николас по-деловому уточнил:
- Осталась Хадзис, так? - дождавшись кивка, Глава продолжил: - Кого же будем уговаривать умереть, чтобы передать наследие этому потомку?
Надо бы порадоваться холодности и собранности сына, но Аиру эти слова отдались болью в груди. Он знал, каким был его мальчик: чувствительным, эмоциональным, до зубовного скрежета справедливым. И сейчас он сознательно давил в себе всё светлое, потому что понимал, что Семье это всё не поможет. Надо думать о спасении, общем благе. Надо брать на себя ответственность и марать руки - потому что теперь это его дело. В этой семье он - тот самый взрослый, который всё решит и исправит, и Николас этой ночью прощался со своим юношеством, невинностью и умильным максимализмом.
- С Деметрой я поговорю, - тяжело проговорил Аир, и ему тут же пришлось поднять руку, останавливая открывшего было рот Николаса. - Ты будешь... с потомком. Наследником. Внучатым племянником... Чёрт бы его подрал вместе с демонами, как его называть-то!
- Для меня он внучатый кузен, вроде... - осторожно вставил Николас. Они мгновение смотрели друг в другу в глаза, всерьёз пытаясь понять это родство, и, не выдержав, нервно расхохотались. Великолепные господа Идальго давились хохотом, утирая слёзы и от души подвывая, когда особенно не хватало воздуха. Предусмотрительные слуги бесшумно убрали бокалы и принесли кофе.
Занимался рассвет.
***
Аверин нервно расхаживал по своей квартире. Алиса сидела с ним долго, что-то ворковала, даже целовала - в общем, всячески демонстрировала, что между ними всё по-прежнему. Он очень, вот правда, старался не отставать: отвечал на поцелуи, покорно кивал, балансируя на "мне всё непонятно и страшно, но я всё равно тебя люблю". Так оно и было, по большому счёту, вот только Аверин не обманывался ответными чувствами - а именно обратное ему нужно было показать. Кажется, он справился.
- Мне нужно к Мелиссе, - мягко сказала его личная пытка, невесомо коснувшись кончиками пальцев его щеки. - И я там пока останусь.