И пошёл рассказ уже в привычном для пациента ключе: со всеми подробностями её поведения, реакций и собственных размышлений Геннадия на тему.
Как оказалось, когда ты счастлив, быть психоаналитиком трудно. А быть психоаналитиком у Геннадия – почти нереально. Аверин то и дело за волосы тащил себя из омута мыслей об Алисе, потому что трясину «пациент Фурсин» назвать твёрдым берегом было сложно, и Аверин всё никак не мог удержаться на ней. Более того, когда в человеке внутри сверкает и блестит пузырь довольства и счастья, он будет оберегать его от реальных и мнимых угроз всеми способами. Занудство и проблемы Фурсина были одной из таких угроз, которые вполне могли слегка «сдуть» этот пузырь. И Аверин, волей-неволей, выбирал между пациентом и своим внутренним пузырём второе.
- Насколько я помню, с последних ваших отношений не прошло и месяца, - выудил из воспоминаний психоаналитик, когда его пациент решил перевести дух. – Как вы считаете, вы готовы завести новые так быстро?
- Я… я… я не думал об отношениях. Но она такая… я… - Геннадий смущённо отвёл глаза, заставив Аверина прищуриться и пристально уставиться на него. Редко Геннадий находился в таком неуравновешенном состоянии. Наконец, тот заключил с лёгким отчаянием: - Я не знаю. Она оставила свой телефон. Вот.
И зачем-то Фурсин вытащил бумажку, на которой, действительно, был записан номер телефона. Словно ожидал, что Аверин ему не поверит.
- Хорошо. Я вижу, она произвела на вас сильное впечатление.
- О да! – с жаром воскликнул Геннадий.
- И вы хотите её увидеть ещё раз?
- Непременно.
- Помните, на прошлом сеансе мы договорились о терапии? Может, начнём с неё, а потом вы позвоните ей?
- Не знаю, - выдохнул Геннадий. – А вдруг она кого ещё встретит?
- Тогда позвоните ей первый. Может, стоит начать не с любви, но с дружбы?
Этот простой вопрос ввёл Геннадия в глубокое раздумье. Аверин уже привык, что его пациент иногда впадает в ступор от некоторых обыденных элементов человеческого общения, особенно межполового. В частности, это была одна из причин, почему женщины не задерживались рядом с Фурсиным.
- А… если она откажется?
- Девушка оставила вам свой номер. Думаю, её отказ будет всего лишь означать, что время или место ей не подходят, - мягко растолковал Архип Ильич. – И, скорее всего, она назначит встречу, как ей удобно.
На мгновение ему показалось, что Геннадий спросит: «А если не будет удобно мне, что делать?», но тот молчал, глядя куда-то мимо своего собеседника. Аверин не торопил его, малодушно наслаждаясь паузой в тяжёлом для него сеансе.
- А что, если она предпочтёт другого? – негромко спросил Геннадий.
- С чего вдруг? Если она ждёт вашего звонка, - скрывая утомление, вопросом на вопрос среагировал психоаналитик.
- И то верно. Меня она ждёт.
И снова тишина. Аверин рассматривал своего пациента и думал, неужели тому всё-таки может повезти в отношениях, или это снова короткое увлечение с будущим привычным окончанием «у нас всё было так хорошо, не понимаю, чего ей не хватало».
- Вы знаете, я пойду. Я… с похмелья, устал что-то.
- У нас есть ещё время, мы могли бы с вами начать работу по вашим проблемам. Уверены, что не хотите сегодня приступить?
- Да. Спасибо вам. Всего доброго.
- До свидания.
Таким образом, Фурсин Геннадий на двадцать пять минут раньше покинул кабинет Аверина, подарив последнему довольно долгий обеденный перерыв. День близился к вечеру, за окном уже темнело, но впереди оставался ещё один сеанс. Архип Ильич заказал себе обед в офис, прокручивая в голове встречу с Фурсиным и пытаясь понять, не упустил ли он чего-то.
Поведение для его пациента было очень необычным, что подкреплялось тем, что девушку он встретил только лишь вчера. Обстоятельный Геннадий, прежде чем влюбиться, предпочитал «исследовать» даму сердца со всех сторон и прийти к мнению, подходит она ему или нет. Затем он также обстоятельно ухаживал за ней. А здесь – бар, разговор, номер телефона на бумажке. Как-то наспех, что ли. Неужели первое впечатление бывает столь сильным?
Аверин оставил несколько заметок в папке Фурсина и даже решил ему назавтра позвонить, потому что столь нетипичное поведение вызывало тревогу за его состояние. Скорее всего, из-за ухода Анны, его последней женщины, Геннадий не успел обрести уверенность, и теперь попытается сделать что-то решительное. Плохо, что он отказался от работы сегодня, но, может, стоит дать тому время на размышления, и к верному решению Фурсин придёт сам, учитывая склонность его характера к упорядоченности.