- Фёдор куда-то пропал минут пять назад, - произнёс Аир. – И Мелисса ещё не выходила.
- Когда ты хозяин на церемонии, всегда найдутся хлопоты, - отметил Николас. – Наверняка что-то связано с организацией.
- Да, возможно. Ты не общался с Валерианом?
- Не припомню, когда последний раз. А что, его тоже нет?
Ответом было нахмуренное лицо Аира.
- Фердинанд, мой мальчик! – слёзно воскликнула госпожа Вассер.
- Мама! – в отчаянии воскликнул молодой юноша в фиолетовой мантии и с фиолетовыми же глазами. Он был невысокого роста, тонко сложен и в поведении отличался женственными манерами. Было видно, что ребёнка любили и потакали ему, и он, возможно, даже немного от этого устал.
- Лолита, в самом деле, - ворчливо проговорил господин Вассер. – У сына такой день, а ты со своими сантиментами!
- Но ведь это случается раз в жизни! Дорогой, ты помнишь своё посвящение?
- Как не помнить-то.
- Мам, пап, вы не видели Мелиссу? Или Валериана? – видно было, что Фердинанд предпочёл бы общаться с другими наследниками, нежели с родителями.
- Нет, дорогой. Может, Николас знает…
- Нет-нет, не знает, - рассеянно ответил сын. – А, вот Мида подошла! Пойду, поздороваюсь.
- Иди…
Господа Вассеры обменялись слегка встревоженными взглядами.
Вскоре после прихода наследников в зале стали появляться жрецы всех присутствующих Домов. Они не являлись гостями наравне с представителями семей, но и не были прислугой. Жрецы выполняли важную миссию, исполняя обряд посвящения. Каждый наследник проходил обряд принятия древнего духа своего рода, обретая могущество семьи. С момента прохождения обряда именно наследник приобретал власть, затмевающую власть предыдущего главы Дома.
Прохождение обряда могло быть организовано в доме отдельной семьи или в специальной комнате принимающего Дома. Хадзисы предпочли провести такой обряд самостоятельно, а вот господа Вассеры и Идальго воспользовались гостеприимством Красильниковых.
Между тем часом ранее был начат обряд посвящения наследницы огненной семьи. Мелисса стояла в темной комнате, не освещаемой ничем, кроме её собственного огня. Теперь горели не только её глаза, но и вся кожа как будто светилась изнутри подобно лампе сквозь толстый плафон. Девушка стояла нагая, вокруг собрались жрецы - мужчины и женщины - но её это не задевало. Выражение лица Мелиссы было пустым, почти бессмысленным. Казалось, она превратилась во вместилище силы, бездумное и ничего не чувствующее.
Жрецы, образовав круг, медленно вышагивали по часовой стрелке, не сводя глаз с Мелиссы. Все происходило в полнейшей тишине, и даже мягкие шаги и шорох свободной их одежды были приглушены. С каждым проделанным кругом девушка загоралась ярче, выпускала наружу свое пламя - и сгорала сама. Наконец, главный жрец произнес нараспев:
- Великий Огненный бог, вдохни жизнь в своего потомка! Веди нас за собой!
- Веди нас за собой! - эхом повторили остальные жрецы.
Шествие остановилось. Главный жрец почтительно подошёл к Мелиссе, не подававшей признаков жизни, и, глубоко поклонившись, присел к её ногам. В них, неразличимые в полумраке, лежали сухие дрова. Между ними были проложены бензиновые таблетки для розжига. Бросив взгляд снизу вверх на девушку, жрец ловко зажег спичку и поднёс её к одной такой таблетке. Вспыхнул огонь; сначала небольшой, он прополз по всей таблетке и как будто уже собирался потухнуть, но тут, издав небольшой треск, схватилось ближайшее полено. Едва жрец поднялся на ноги и сделал шаг назад, огонь уже набрал мощь, поглотив остальные дрова и касаясь смертоносными лепестками ног наследницы Семьи.
Пока огонь примеривался к своей жертве, жрецы встали как можно ближе друг к другу и затянули в один тихий, низкий голос звук "о". Он шёл из глубины, откуда-то снизу, а вовсе не из их горла - оно служило своеобразным передатчиком. То был голос мощи Огня, скрытого под землёй, гудение раскаленной лавы, отдающей на поверхность часть своей Силы и наследия. Задрожал пол, взвился вверх столб дыма, укрыв полностью свою дочь. А дочь вздрогнула, широко раскрыла глаза... и завопила от боли.
Некоторые жрецы прекратили петь, уставившись на Мелиссу, перекрывшую их воплем. Но затем они перехватили строгий взгляд главного жреца, и торопливо присоединились к хору - прерывать пение ни в коем случае нельзя, поскольку оно указывало путь древнему Огню. Правда, теперь почти все присутствующие ощущали зерно сомнения, что девушка сможет принять его в себя. Впервые, судя по известной жрецам истории этой Семьи, наследник ощущал боль во время церемонии.