- В пятницу… когда мы говорили… и я его выбесила своими вопросами, - негромко заговорила она. – Он приказал мне выйти из кабинета. Это было больше, чем приказ, он надавил на меня… я не хотела уходить, но замолчала и подчинилась…
- Как думаешь, почему? Испугалась его?
- Нет.
- Он заставил тебя телепатически?
- Не… не думаю, - с сомнением проговорила Мелисса.
- Тогда что тебя заставило? Почему ты не могла противиться ему?
- Это было почти… привычкой. Как будто нельзя поступить иначе, как будто это немыслимо, если бы я осталась вопреки его приказу.
- Что ты хотела у него спросить, после чего он выгнал тебя?
- Я хотела узнать, кто такая моя мачеха, и как они сошлись, - без колебаний сказала она.
- Задай этот вопрос снова. И снова, и снова, пока ты не поймёшь, что не должна слушать его приказы.
- А если он воздействует телепатией?
- Тогда ты поймёшь, что твоя воля выстояла, - уверенно ответил Аверин. – И ему пришлось прибегнуть к удару, так сказать, ниже пояса. Но когда ты по своей воле перестанешь ему подчиняться, когда ты услышишь себя за криками его приказов, тогда ты победила.
Мелисса глубоко вздохнула, воодушевившись и немного испугавшись этого воодушевления.
- И ты говорила, что стала сильнее благодаря жертве Валериана, - негромко добавил Аверин. – Кто знает, может, твоя воля поможет тебе противостоять и силе твоего отца?
- Не знаю, - покачала головой Мелисса. – Мне пока даже страшно думать о таком. Свыкнуться бы с тем, чтобы открыто возразить ему.
- Ты уверена, что не боишься его? Или его реакции на твоё неповиновение?
- Ну, я не боюсь, что он меня убьёт, - пожала плечами девушка.
- Уже хорошо, - позволил себе хмыкнуть психоаналитик. – Но бояться можно разных вещей. Ты говорила, что всегда старалась слушаться его. Что случалось, когда ты совершала ошибки?
- Он… бросал меня, - ответила Мелисса и умолкла. Она так увлеклась диалогом, что даже не выцеживала по привычке слова из себя, но снова озвучить боль, которую ей причинял отец, стоило долгого молчания и вернувшейся дрожи в пальцах.
- И ты оставалась одна?
- Я оставалась без него, - сквозь ком в горле проговорила Мелисса.
Аверин умолк, давая время ей прийти в себя. Он понял, что с её панциря ненависти к отцу отвалились несколько кусков после их последнего разговора: совместные воспоминания о прошлом так или иначе сближали. Ему было очень интересно, что сейчас чувствовал Фёдор Красильников.
Мягко и неторопливо Аверин заговорил:
- Этого наказания больше не будет, ты понимаешь? Ты уже не та девочка, которая боялась остаться без отца. Ты уже видишь, что он сам остаётся без тебя, а ты – единственная, кто у него есть. Как ни парадоксально, но и он у тебя тоже один остался из всей семьи. Прошлые методы не работают, а новых он не придумал, потому что всегда считал тебя маленькой и слабой. Но ты выросла, ты многое осознала о себе и о нём, и теперь это твоя работа – вывести ваши отношения на новый уровень. Сейчас время, когда ты решаешь, уходить или нет. Мстить или нет. Быть близкими или держать дистанцию. Ты моложе, но ты и сильнее.
Аверин против воли вспомнил время, когда он решил за своего отца, быть вместе или нет. Теперь стало сложнее не давать советов и держать себя в рамках нейтралитета.
Мелисса не отвечала, но она внимательно слушала всё, что говорил психоаналитик. Ей просто трудно было говорить.
- Поэтому твоё домашнее задание: закончить тот ваш разговор. Закончить на твоих условиях, - заключил Аверин.
Ответом ему послужил ещё один вздох и кивок.
- Встретимся завтра, - сказал он, пожалев девушку и отпуская её на полчаса раньше. – Не торопись врываться к отцу в кабинет, обдумай всё хорошенько. Прислушайся к себе и реши, чего ты хочешь от этого разговора. А потом иди.
- Спасибо, - прошелестела Мелисса и, погружённая в свои мысли, покинула офис.
***
Алиса ещё лежала в кровати, когда Аверин уехал от неё на работу. Они не спали почти всю ночь, но она ощущала необычайное удовлетворение. Странно, но она действительно чувствовала, что этот человек ей небезразличен. Любовь, конечно, чувство до смешного мифическое и карикатурное, но что-то он в ней определённо пробудил. Привязанность? Пф-ф, это уже какие-то термины самого Аверина.